Военные тайны ХХ века

Поверив в существование полка Шернхорна, Скорцени бросил на его поддержку все имеющиеся у него ресурсы. Адольф Гитлер верил в счастливую звезду Отто Скорцени. Он надеялся, что операция «Браконьер» будет одним из тех чудес, которые смогут изменить ход истории, очередным подарком, которые ему уже не раз преподносил Скорцени, решая малыми силами почти неразрешимые задачи. До последних своих дней фюрер живо интересовался делами группы Шернхорна, веря, что все еще может измениться. Однако на этот раз Гитлер ошибся.

Руководил действиями так называемой группы Шернхорна не кто иной, как Рудольф Фишер, впоследствии ставший известным как Рудольф Абель.

Рассказывает Владимир Макаров: «Вот сейчас мы можем поставить точку: Советы действительно надули Скорцени. То есть матерый диверсант Третьего рейха был обведен вокруг пальца, и это был виртуальный поход по заснеженным лесам Белоруссии группы Шернхорна. А на самом деле эта группа состояла из 35 чекистов, которые при помощи передвижных радиостанций имитировали несколько сот километров марша по заснеженным лесам Белоруссии».

28 марта 1945 года Шернхорн получил радиограмму за подписью начальника генштаба вермахта генерал-полковника Гейнца Гудериана о награждении его, по приказу Гитлера, Рыцарским крестом. Несмотря на публикацию материалов об операции в середине 1950-х годов в ГДР, Скорцени практически до своей смерти был уверен в реальности существования группы Шернхорна и искренне сожалел, что операция «Браконьер» окончилась безрезультатно. За успешно проведенную радиоигру, которая приняла характер стратегической, ее руководители Павел Судоплатов и Наум Эйтингтон были награждены полководческими орденами Суворова – это единственный случай, когда такую награду получили чекисты.

Окончание войны Решетников и Скорцени встретили в Вене. Однако Решетников был не столь известен, как его командир, поэтому ему удалось затеряться в хаосе послевоенной Европы. В 1948 году он был пойман в Германии – опять попался на грабеже, и американский военно-полевой суд опять приговорил его к расстрелу.

Ничего хорошего это ему не сулило. СС была признана преступной организацией, и на самом деле американцы с нацистами особо не церемонились. Если кто-то и мог уцелеть, то только те, кто был ценен для американцев, но таких было немного. В основном союзники следовали положениям ялтинских соглашений по преследованию нацистских преступников. Учитывая сомнительные заслуги перед СС, Решетников едва ли мог рассчитывать на снисхождение.

Впрочем, и в этот раз его счастливая звезда не подвела. Ему удалось связаться с представителями спецслужб, и он тут же согласился на вербовку. Однако опыта у американцев было маловато: фамилию ему сменили на «Ракетников», а остальные данные оставили прежними. Под этой легендой он и был направлен в советскую зону оккупации.

Решетников был разоблачен еще на начальном этапе фильтрации – сотрудники НКВД легко вычислили его настоящую фамилию по его установочным данным. Так что карьера Решетникова как американского шпиона была совсем короткой.

Вспоминает Михаил Пушняков: «Решетникова судили сначала как агента американской контрразведки, военной контрразведки».

Поскольку в СССР на этот момент была отменена смертная казнь, Решетникову опять повезло. Одной только работы на американцев и службы в СС было достаточно для вынесения максимального наказания. Поэтому следствие по его делу было проведено относительно поверхностно, про его подвиги в начале войны особо не спрашивали, а сам Решетников инициативу не проявлял. Получил он тогда за измену Родине 25 лет – это был максимум. И отправился в лагерь в Воркуту.

И, может быть, вышел бы на свободу, если бы псковские чекисты не разыскали за военные преступления его бывшего подчиненного Павла Герасимова по прозвищу Пашка-моряк. В отряде Мартыновского Герасимов был командиром взвода и прославился особой жесткостью во время проведения карательных операций, а потом их с Решетниковым дорожки разошлись почти на 20 лет.