Военный дневник. 100 дней

Но все это ничто перед страданиями наших беглецов-эмигрантов. Сколько пишут! Ведут подробные дневники: «Как мы страдаем! День пятый. Мы по-прежнему страдаем. О, мое сердце прямо рвется от сочувствия!» Зато занялись насущным, полезным для обороны делом. В Словакии будут на словацком языке издавать сборник фантастики. Сбор пойдет в пользу Словакии. Да, очень нужное дело.

Ребята, фронт здесь, если вы забыли.

Можно спросить, а чем я-то полезным занимаюсь? Помогаю ремонтировать подъезд, чтобы несколько уцелевших бабушек меньше мерзли.

***

Иногда не знаешь, что пригодится. Собираюсь на Каразина, в разбитую квартиру родителей. Там соседка-старушка, оказывается курящая и спрашивает, нет ли сигаретки. А у меня запас остался еще с тех времен, когда я сам курил, я не выбрасывал, лежит себе и лежит. Вот может и пригодится. Соседи рядышком через стенку, их квартира разбита совершенно, уезжают. И оставили все, от картошки до уже проросшего лука, который можно стричь. И даже килограмм уже слепленных кондитерских изделий, не знаю даже как точно назвать. Их следует немедленно испечь в печке, потому что хранить негде. В общем, объявили призыв по уцелевшим квартирам, чтобы разбирали продукты. Таким вот варварским способом частично решается продовольственная проблема.

В общем, город постепенно адаптируется, хотя прорывы еще остаются. И самый большой прорыв это аптеки. Даже удивительно, что не смогли наладить работу, хотя аптек у нас много, и хотя бы часть их них можно было бы организовать лучше, чем это сейчас.

***

В Харькове горит рынок Барабашово, один из самых крупных в мире. Объект с точки зрения Пуйла без сомнения военный и очень важный. Хотя рынок даже не продовольственный, а вещевой. Харьков просто уничтожают, бьют по всем более-менее известным точкам, от магазинов до объектов культуры. Вообще Харьков снова днем бомбили, наши отвечали. День в этом смысле выдался, увы, насыщенный.

Продолжается и жизнь как таковая. В нашем подъезде уже установилась традиция. Входную дверь закрывают на засов в полседьмого вечера после наступления комендантского часа и открывают в полседьмого утра. Забили часть окон в подъезде щитами из фанеры, в результате этого довольно темно и можно ходить только с фонариком. Получилось так довольно зловеще, если учесть еще, что очень и очень холодно в подъезде, холоднее, чем на улице, то впечатление, конечно… как на старом кладбище.

Что называется все эмоции рядом. Сосед, который срочно уехал в эвакуацию, звонит — забыл рюкзак с документами. Рюкзак пришлось перетаскивать в мою квартиру, завтра за ним может кто-то заедет. Как можно было забыть именно документы? И судя по всему, документов там, наверное, на роту солдат. Ну, всяко бывает. Так что одно сочетается с другим.

Между тем, наши несчастные беженцы продолжают страдать. Некоторые из них под влиянием этих страданий проявляют находчивость и изобретательность. Один переоделся женщиной, схватил ребенка и попытался перебежать через границу. Был пойман. Другой залез в так называемый бэби-бокс, ящик для детских вещей, и тоже попытался переправиться через границу. К сожалению, власти не оценили этих его порывов и тоже задержали.

Я вообще очень сочувствую нашим беднягам. Им там тесно, им там плохо. У нас столько свободного места. Скажем, даже в нашем подъезде далеко не все квартиры разбиты. Пустующие. Ключи есть. Приезжайте, живите, хозяева, думаю, будут совсем не против. Да холодно, но будет же когда-то весна!

***

На что еще можно обратить внимание? Резкий рост цен в магазине. Очень сильный. Товаров вроде бы стало больше, чем несколько дней назад, но цены заоблачные.

По-прежнему мало людей на улицах, но много машин. Специально, чтобы машины не гоняли без ограничения, ставят баррикады посреди улиц, чтобы они тормозили и объезжали. Но, в общем-то, по этому поводу шоферы почему-то снимают глушители и теперь со стороны проспекта доносятся звуки, как будто бы идет танковая колонна. Такие детали быта.

***

Один из немногих оставшихся обитателей нашего подъезда — работник МЧС. Сегодня он тушил пожар на рынке Барабашово. Говорит пожар очень большой, к тому же сильный ветер, что мешало работе. Загорелись дома около рынка. Погиб его товарищ. Общественность подъезда решила освободить его от всех расходов на ремонт, но он сказал, что, конечно, заплатит, только ему нужно прийти в себя.

***

Уже приходилось отмечать, что война сильно меняет отношения между людьми и отношение к людям. Скажем, мне стали совершенно не интересны мои знакомые в соседнем государстве по другую сторону границы. Вне зависимости от их взглядов и отношения к войне. Просто неинтересны. Отпали. Как сухие листья. Мои прежние знакомые по Фейсбуку тоже почти все неинтересны. Не потому что они хорошие или плохие. Просто чувствуется, что это уже перевернутая страница жизни, к которой я уже, пожалуй, не вернусь. Более того, то, чем раньше приходилось заниматься — литература, фантастика — это тоже уже воспринимается как прошлое, которое уже не имеет отношения к дню сегодняшнему.

***