Военный и промышленный шпионаж. Двенадцать лет службы в разведке

На неатакованных же участках фронта продолжила свою работу наша пропаганда. Правда, в отдельных местах она не находила должного понимания. Так, 1 июля был взят в плен наш переводчик фенрих Могетич, а 6 июля на нашу разведгруппу прямо во время переговоров с русскими солдатами напала другая группа русских, и в результате завязавшегося боя погиб лейтенант Хербст.

Тем не менее в большинстве случаев нашим разведгруппам удавалось вступать в переговоры с русскими делегатами, которые, в частности, сообщили, что Керенский безуспешно пытался сподвигнуть 9-ю армию принять участие в наступлении. Кроме того, мы узнали, что представители армейского комиссариата и других подобных комитетов стали создавать в полках и выше так называемые выборные летучие боевые комитеты, которые получили право вмешиваться в работу штабов и подчас даже отменять их приказы. А ведь это означало не что иное, как начало конца военного управления!

Благодаря радио- и воздушной разведке, а также показаниям пленных мы смогли точно отслеживать ход отступления 11-й русской армии, к которой вскоре присоединились 7-я и 8-я армии, — просматривалась явная деморализация всего русского корпуса. При этом наша радиоразведка 27 июля побила все рекорды, когда было дешифровано 333 радиограммы по большей части оперативного характера.

Тем временем противник для облегчения отхода своих войск 23 июля начал своевременно вскрытые нашей разведывательной службой наступательные действия на севере под Даугавпилсом и на юге с участием восстановленной 1-й румынской армии. Причем успехи, достигнутые румынами благодаря наличию большого числа французских офицеров, в общем масштабе сражения значения не имели, хотя начатое 6 августа контрнаступление генерал-фельдмаршала

Макензена оттеснить южный фланг неприятельского фронта так и не смогло.

Однако в целом эта кампания завершилась освобождением всей Восточной Галиции и Буковины, за исключением ее юго-восточной части. Одновременно она показала, что с того момента русские были больше не способны к проведению наступательных операций. Перегруппировку их войск наша радиоразведка вскрыла еще 11 августа, то есть с ее началом, а окончательную новую расстановку сил и средств установила в течение всего лишь одного дня.

Оценка разведкой общей обстановки к моменту обращения папы римского с мирным призывом

В связи с развалом русской армии большое значение приобретало опубликованное 1 августа 1917 года обращение папы римского с предложением посредничества в проведении мирных переговоров. Стремление закончить войну распространилось по всему миру. И если призыв нашего парламента, проведенная амнистия и даже военные успехи на фоне продолжающегося ухудшения условий жизни и тяжелых людских потерь на фронте среди широких масс населения Австро-Венгрии не нашли должного понимания, то шаг папы к миру пробудил живой отклик.

Наблюдения органов контрразведки не оставляли ни малейшего сомнения в том, что чаши весов общественного мнения у славянских национальностей из состава населения австро-венгерской монархии колебались между верностью государству и стремлением к отделению от него. Причем быстрое достижение мира могло склонить их в пользу первого. Между тем по сведениям, собранным армейским Верховным командованием из самых разных источников, продовольственное положение в стране, особенно в Далмации и Истрии, где уже были зарегистрированы случаи голодной смерти, было неудовлетворительным.

Между тем Италию сотрясали волнения. К тому же топливный кризис у итальянцев обострился, а импорт хлеба заметно снизился. Все это не могло не сказаться на моральном состоянии их войск, доказательством чему служили поступившие к нам донесения о том, что солдаты бригады, дислоцировавшейся в городе Кунео, отказывались отправляться на фронт, а в итальянских бригадах, стоявших в городах Удине и Ровиго, вообще прокатились бунты, прошедшие под лозунгом: «Чем зазря погибать, лучше отправиться в Маутхаузен!»[304]Отсутствие единства среди стран Антанты внушало надежду, что общее стремление к миру найдет у руководителей враждебных нам государств должное понимание. Между прочим, в лагере Четверного союза дела тоже обстояли не так, как хотелось бы. Еще в середине мая 1917 года до нас дошли сведения о том, что Турция ведет в Швейцарии сепаратные мирные переговоры, выражая готовность пойти на уступки в Малой Азии в обмен на финансовую помощь и отказ от капитуляции. При этом международные еврейские финансисты в Лондоне поддерживали контакты с турецким министром финансов Джавид-беем[305] и добивались заключения сепаратного мира, против которого английское правительство в целом не возражало. Об этом нам сообщили 22 мая 1917 года из Константинополя. Однако против такого выступали сионисты, считавшие, что это ставит под угрозу их надежды в отношении Палестины.