Военный Петербург эпохи Николая I

Офицер-преображенец Д.Г. Колокольцев с восхищением описывает парадный строй своего полка в николаевскую эпоху: «Наш Преображенский полк, как я уже говорил, состоял из 3-х батальонов полного комплекта людей. И что это были за люди тогда — это были гиганты и богатыри. В особенности в форме обмундирования того времени — это белая широкая амуниция, скрещенная на груди; кивер на голове с длинным стоячим из щетины черным султаном; двуглавый орел на широком гербе округлял весь кивер и таким образом выстроенный фронт из таких гигантов невольно производил на всякого сильное впечатление.

Рота его величества, нашего тогда полка, состояла из людей мужественной красоты. Необыкновенно высокие ростом и чрезвычайно стройные; а с сим вместе плечистые, здоровые, истинно богатыри.

Рядовой Кавалергардского полка в 1831–1845 гг. Литография из полкового альбома. 1851 г.

Фланговым государевой роты в мое время, следовательно, фланговым всего полка, когда полк был весь выведен в строй, я застал унтер-офицера, по прозванию Хонин. То был красавец-мужчина во всей силе этого слова. Хонин был ростом в 2 аршина и 14-ть с чем-то вершков; а при этом еще в кивере с длинным султаном, его рост выказывался еще более. Подле него стоящий, и так далее, весь первый взвод был подобран положительно из таких же людей, но незаметно и постепенно понижаясь к левому флангу и доходили до рядов стоящей с государевою ротою, 1-й роты, которая, в свою очередь, была составлена из подобных гигантов, к которым пристраивалась вторая и третья роты, пополняющие состав всего 1-го батальона, как подбором, так и видом необыкновенных тогда людей. Наконец, 2-й и 3-й батальоны нашего полка, когда весь полк целиком выводился в строй, положительно, можно сказать, увенчивали такое войско, которое одним только своим воинственным видом внушало тогда полное доверие ко всем случаям в жизни».[109]

С таким же настроением кавалергард Н.С. Мартынов в 1836 году описывает строй своего родного полка. Молодой офицер сочинял шуточное стихотворение, в котором полковой командир Гринвальд видит некий сон, где присутствует весь полк в конном строю в самом лучшем, блестящем, парадном облике, готовый к чему-то торжественному, по всем признакам — к полковому параду. Но постепенно автор увлекается этой яркой картиной и просто не может сдержать охватившей его гордости и восторга перед красотой, силой и мощью сплоченной массы закованных в доспехи огромных людей на огромных лошадях:

А в середине — вдохновенно,
Стеной, недвижимо, нетленно, —
Стоит Кавалергардский полк! —
Как стройный лес мелькают пики,
Пестреют ярко флюгера; —
Все люди, лошади — велики,
Как монумент царя Петра!.. —
Пахвы, наперсья, чепраки, —
Всё пригнано: как раз все впору,
Нигде ни складки, ни зазору! —
Подряд, — для пользы и красы,
У всех нафабрены усы; —
Все лица на один покрой, —
И статен тот, как и другой! —
Вся амуниция — с иголки,
У лошадей — надменный вид, —
И от хвоста до самой челки
Шерсть одинаково блестит!.. —
Любой солдат — краса природы;
Любая лошадь — тип породы!
Что офицеры? — ряд картин! —
И все как будто бы один!.. —
В посадках — идеал равенства;
В равненьи — просто совершенство!..
Уж с полчаса они стоят; —
Все ждут кого-то и украдкой
На горизонт далекий, гладкий
В смущеньи пристальном глядят!..
По всем приметам: им парад!..
И вот, — на самом на конце,
Ворота с шумом растворились, —
Толпятся слуги на крыльце,
Берейтора засуетились,
Ведут к подъезду лошадей…
Невольно лица всех людей
Мгновенной краской оживились…
Уже вдали галопируют; —
Уж офицеры салютуют!..
Уж раздается крик ура!!![110]