Военный Петербург эпохи Павла I

«Петр Иванович (Панин. – Е. Ю. ) представил Каменского Цесаревичу, который пожелал его чаще видеть. В августе 1765 года Каменский был послан в лагерь под Бреславлем, в котором Фридрих Великий собирал и обучал свои войска. По возвращении он поднес Цесаревичу 16-го октября описание прусского лагеря, им самим сочиненное…

Цесаревичу поднесенное Каменским описание, вероятно, очень понравилось, Никите же Ивановичу Панину, может быть, в меньшей степени, а в Порошине оно должно было вызвать негодование. Появилось жестокое, по резкости, рукописное возражение на произведение Каменского, которое не без основания приписывают перу Порошина…», – писал Н. К. Шильдер 50.

Именно благодаря братьям Паниным и М. Ф. Каменскому, по мнению большинства исследователей, возникло увлечение юного Павла Пруссией, Фридрихом Великим и прусской армией 51. Один из важнейших факторов, повлиявших на столь трепетное отношение Цесаревича к Пруссии, Д. Ф. Кобеко видит в визите в Петербург в 1770 г. брата Фридриха Великого, Принца Генриха: «Он успел сблизиться с Павлом Петровичем, и с этого времени утвердилась в молодом великом князе любовь к Пруссии, которой, подобно своему родителю, он не изменял никогда» 52.

Но был ли в те времена взгляд на прусскую военную систему как на образцовую исключительным и стоит ли упрекать за него Великого Князя? Исходя из того отношения, которое сложилось в Европе и России к Фридриху Великому и его армии после Семилетней войны, думается, что нет, ибо в своем преклонении перед военным гением прусского короля Павел был не одинок. Ведь тогда… наши полководцы, граф Румянцев-Задунайский и князь Репнин, пользовавшиеся постоянным расположением Великого Князя, были ревностные приверженцы прусского устава… «Родственные связи сближали также Наследника с берлинским двором. Независимо от того, победы и завоевания Фридриха Великого не могли не остановить на себе внимания Великого Князя», – отмечал П. П. Потоцкий 53. Подобного же мнения придерживались и многие другие русские военные историки дореволюционного периода.

«Павел Петрович, и не один Павел Петрович, а вся Европа того времени преклонялись перед прусскими войсками, прославленными победами; даже наиболее авторитетные писатели того времени причину побед Фридриха видели в прусском способе образования солдат, считая его единственным и безукоризненным…», – писал Б. Р. Хрещатицкий 54. Аналогичные высказывания находим и у А. Туган-Мирзы-Барановского: «Сравнивая победы над турками и поляками и вялые действия могучей России в трехлетней борьбе против шведов с изумительною борьбою Фридриха Великого с половиною Европы, Наследник приходил к заключению, что, привив прусскую систему, с нею привьет и энергию и деятельность Прусского Короля» 55.