Военный слух (ЛП)

Взвод прошагал всё утро, продолжив марш и после полудня. Тихонечко, почти неуловимо, тропа поднималась к возвышенностям. Сонгтуйлоан сузилась. Сучья и всякий мусор уносились её бурлящим потоком. Река, которая одно время была прямой как канал, резко заворачивала, образуя водовороты на месте излучины, и исчезала в гуще джунглей, лежавших перед нами. За четверть мили до нашей цели, деревни Хойвук, мы свернули на тропу, которая шла по кругу через густые джунгли и заново соединялась с основной тропой там, где река охватывала деревню подковой. Продираться через заросли пришлось долго. Мы с Кроу по очереди махали мачете. Пиявки падали с мокрых листьев и устраивались на наших шеях. Мы прошлёпали через очередную протоку. Запруды, образованные подлеском, превратили её в ряд затхлых луж. Однако на другом берегу пошли джунгли пореже, и идти через тенистый бамбуковый лес стало легко. Солнце лучиками пробивалось через неподвижные изящные бамбуковые листья. Огневая группа Аллена оторвалась довольно далеко вперёд от колонны. Это была, можно сказать, лучшая тройка скаутов на свете. Месяцы, проведённые в лесах, превратили вполне заурядных юношей в искусных охотников на людей; Аллен, костлявый паренёк со Среднего Запада, который улыбался — когда улыбался — весело, как череп; Кроу, низкорослый крепыш, мастерски владевший своим дробовиком 12-го калибра; Лоунхилл, чистокровный команч из Оклахомы, отличный стрелок, ростом он был шесть футов два дюйма, а взгляд у него был такой, что заставлял при беседе с ним осторожно выбирать слова. Они бесшумно, по-охотничьи шли по раскисшей тропе. Мы слышали лишь шуршание тонких, смертельно опасных крайтов в зарослях, далёкую канонаду и недовольное урчание реки прямо по курсу.

Стрелок, шедший передо мной, неожиданно опустился на одно колено, вскинув вверх правую руку — условный знак «стой!». Он указал пальцем на воротник (командира взвода сюда), затем соединил ладонь левой руки и кончики пальцев правой, получилась буква «Т» (впереди — противник). Я передал эти сигналы следовавшему за мной морпеху и, пригнувшись, двинулся вперёд по тропе. В наступившей тишине казалось, что мои промокшие ботинки шумят неимоверно. Лес обрывался на небольшой поляне. Выбравшись из леса, я сощурился от резкого яркого света, заливавшего поляну. Огневая группа Аллена была на дальней её стороне, они засели в зарослях прямо у реки. Кроу и Лоунхилл целились во что-то на том берегу, где деревенские хижины серо-коричневыми пятнами проглядывали через деревья и живые изгороди. Аллен глядел в мою сторону, лицо его было вымазано в камуфляжной краске, прорезанной струйками пота, и обрамлено венком из зелёных побегов, натыканных под ленту каски в пятнистом чехле. Он знаками показал, чтобы я лёг и полз вперёд. Я пополз на животе, держа карабин на сгибах рук. Пока я полз, я видел реку, сверкавшую под солнцем в разгаре дня, живые изгороди на том берегу, серые стены и черепичную крышу разрушенного храма в нескольких ярдах за ними, и, возле храма, выступавшего из-за него человека в военной форме цвета хаки. Аллен знаком показал, чтоб я остановился, и выполз на открытое место, чтобы встретить меня на середине поляны. Кроу и Лоунхилл оставались в зарослях. Они залегли там, застыв как статуи, Кроу с дробовиком наготове, Лоунхилл приник к прицелу своей автоматической винтовки М14.

— Лейтенант, их там трое, три регулярных. Возле вон той пагоды стоят, — торопливо зашептал Аллен. — До них ярдов пятьдесят, не больше, оружие за спиной. Там ещё человек десять-пятнадцать за излучиной. Купаются, или ещё чего-то делают. Мы слышали, как они там болтают вовсю и плещутся. Если вы подведёте взвод, мы сможем их всех похерить. Они как рыбки в банке, сэр.

— Ладно. Вы тут не стреляйте, только если вас засекут. Я попробую развернуть взвод, но в тех зарослях бесшумно подойти быстро не получится. Вы только не стреляйте, только если вас засекут.

— Есть, сэр.

Он отправился обратно.

Не отрываясь от земли, я медленно-медленно развернулся, опасаясь, что вьетконговцы услышат, как бьётся моё сердце.

Глава шестнадцатая

Устали белые солдаты в хаки,

Их путь — по джунглям, а постель — коровник,

Их смерть — в болотах, их могилы — в топях.

Редьярд Киплинг «Баллада о Бо Да Тоне»