Военный слух (ЛП)

Без малого месяц ложных тревог приучил меня с осторожностью относиться к подобным новостям, поэтому я зашёл в клуб, чтобы лично позвонить Леммону. Он заверил меня, что это не пустышка, что сообщение лежит у него на столе: Первому Третьего приказано вылетать на юг. Сегодня же ночью мы должны вылететь с базы ВВС Кадена и утром высадиться в Дананге. «Завтра утром — Дананг!» Эти слова моментально вывели меня из заторможенного состояния, в котором я находился после выпитых на жаре шести порций пива. В голову ударил адреналин, руки задрожали, я ощутил пустоту в желудке — как в лифте, который слишком быстро пошёл вниз.

И что мне делать? Я ведь на войне ни разу не был. «Ну, а я что — был? — сказал Леммон. — Прежде всего сам соберись». Он зачитал мне перечень необходимых действий: собрать походный комплект, лишнее упаковать в вещмешок и так далее. Покончив с этим делом, хаяко в расположение роты. О солдатах не беспокойся — с ними сержанты разберутся. Вот и всё пока. А теперь надо собрать остальных офицеров. «Вот же идиоты, выбрали день для вылета», — сказал он со свойственным ему странным смехом, который больше походил на кудахтанье, сухое и неприветливое, как равнины западного Техаса, откуда он был родом. «Хе-хе-хе, изо всех дней эти идиоты выбрали воскресенье, офицеры разбрелись по всему острову, кто пьянствует, кто трахается, а найдёшь кого в борделе или баре — так он совсем никакой, ему говоришь, а он ничего не понимает».

«Позвонил в офицерский клуб в Кадене — думаю, ребята там, французские коктейли хлещут. Трубку поднял Уильямсон. Я сказал ему, чтоб он хаяко на хрен в штаб, идём на юг. «А, херня», — говорит. «Да вовсе не херня, Уильямсон, сегодня вылетаем, чёрт побери!». А он: «Леммон, я тут бухой совсем, не могу я во Вьетнам. Пошли там кого-нибудь другого», — и вешает трубку. Я ему опять звоню — та же фигня. В общем, заходит майор Лайонс, я ему рассказываю о затыке с Уильямсоном. Ну, Лайонс звонит в Кадену, зовёт его к телефону и говорит: «Мистер Уильямсон, я начальник штаба батальона. Если через час тебя здесь не будет, в трезвом состоянии, я тебя за яйца повешу». Хе-хе-хе. Фил, тут реально такая херня творится…»

Леммон повесил трубку, предоставив мне самому разбираться, в чём мораль его рассказа, и есть ли она там вообще.

Я понёсся в общежитие для холостых офицеров и вломился в свою комнату с таким грохотом, что напугал даже своего вечно невозмутимого соседа Джима Куни.

— Что за вожжа тебе под хвост попала? — Он был немного моложе меня, и прибыл на Скалу совсем недавно, поэтому я овладел собой и попытался вести себя спокойно и деловито.

— Да так, только что сообщили, что вылетаем.

— Куда это?

— Во Вьетнам, — ответил я небрежно, как будто мотался туда каждый месяц.

— Вон как? — безразлично ответил Куни. В августе, во время операции в долине Чулай, он потеряет половину своего взвода. «Вьетнам, значит? Ни хрена себе».

Несмотря на все предыдущие тревоги, я был готов выдвинуться максимум на полевые учения. Мой 782-й комплект, то есть полевое снаряжение, был разбросан по всей комнате, а повседневную форму я как раз отдал постирать одной из «нэссон», которые стирали одежду офицерам, проживающим в общежитии. Звали её Мико. Ладно, в поле накрахмаленная форма ни к чему. Я метнулся в прачечную, сунул Мико в руку несколько долларов, забрал свой свёрток и побежал обратно. Мико закричала мне вослед: «Капуто-сан, надо кончить, надо кончить». Я крикнул ей, что убываю во Вьетнам. «Ах, Вьетнам, — сказала она. — Номер десять. Очень плохо».