Военный слух (ЛП)

— Мы тут поговорили и поняли, что можем дать Чарли просраться: надо ночью выпрыгнуть с парашютами у лаосской границы, а потом переть до Дананга пешком. Понимаете, сэр? Конг нас ни за что не словит, если нас будет всего четверо или пятеро. Мы по джунглям прокрадёмся, проползём, а по пути будем устраивать засады на Конга. Вздрючим его всяко-разно. Похерим их в говно. Вы только шкиперу скажите.

— Старина Мо дело говорит, — сказал один из морпехов. — Это в гарнизоне он мудак из мудаков, а в джунглях он реально крут.

— Морриссон, — сказал я. — Дурнее чуши я ещё не слыхивал.

— Да просто я такой дурной, лейтенант. Со мною лучше не связываться. Вы же знаете! И я о том знаю. Да меня разжаловали уже столько раз, что прослужи я в Мудне [51] хоть тридцать лет, и то до младшего капрала бы не дослужился.

Другой морпех, покачиваясь, поднял свой бокал с пивом. «Скажи ему, Мо. Скажи ему. Скажем дружно — на хер службу».

— Заткнись, гондон, — оборвал его Морриссон. — Повторяю, сэр: пусть я и скотина бешеная, но ведь как раз такие люди войны и выигрывают.

Я всё понял по поводу военных теорий, разработанных рядовым Морриссоном, и решил поговорить с Маршаллом, молча стоявшим рядом. Разговор с ним вышел не намного содержательней. У Маршалла была одна любимая темка — машины. Судя по всему, только о них он и мог разговаривать. В машинах я почти ничего не понимал, и, пока все вокруг понимающе кивали, мне пришлось с тупым видом выслушивать его болтовню о крутящих моментах, оборотах, передаточных числах, двигателях, диаметрах цилиндров и ходах поршней, верхних валах, шатунах и тахометрах, и о том, как это клёво — поурчать мотором на стоянке у киоска А&W.

Закончив свой автомонолог, он с горящими от предвкушения глазами спросил, какая у меня машина: надо полагать, офицеру полагалось ездить как минимум на «Ягуаре XKE». Я с сожалением признался, что машины у меня нет, да никогда и не было.

На лице Маршалла появилось выражение искреннего сожаления. «Правда, лейтенант?»

— Правда. Но мне всегда хотелось иметь Шеви пятьдесят седьмого года.

— Ну да! То есть, так точно, сэр. Сейчас я вам всё о них расскажу.

И началось… В скором времени я устал от всех его непонятных автомобильных словечек, да и Морриссон постоянно меня дёргал, призывая обдумать его сумасшедший план, и я пришёл к выводу, что наличие барьеров между офицерами и солдатами — весьма здравая штука. В конце концов я от них отделался и вышел из бара в компании Макклоя.

Мэрф, который служил ранее во Вьетнаме в качестве наблюдателя, страшно хотел приобщить меня к волшебному миру Дананга. Для начала мы поужинали в ресторане с командиром батальона АРВ, при котором служил Мэрф — это был 11-й полк рейнджеров. Ужин был так себе, ничего особенного, запомнились лишь чайо — овощи, завёрнутые в рисовую бумагу, — и острый соус нуок-мам. К радости моей нуок-мам на вкус оказался лучше, чем на запах. Запив еду охлаждённым чаем, мы отправились удовлетворять другие потребности.

Уверенно пройдя по лабиринту узких улочек, не суливших ничего хорошего, Макклой довёл меня до двухэтажного дома с облупленными жёлтыми стенами и зелёными ставнями. «Пришли», — сказал он, поднимаясь по лестнице. Интерьер борделя напоминал кадры из фильма Феллини: большая комната со спёртым воздухом и слоем грязи на полу, полуголые шлюхи, развалившиеся на плетёных из соломы кроватях и томно отгоняющие плетёными веерами сонмы мух, жужжащих над их головами. В одном из углов комнаты лежало на спине костлявое создание неопределённого возраста, оно глядело в потолок мутными от опиума глазами. Уверенность Макклоя поколебалась.

— В том году всё было по-другому, — сказал он тихо, по-кентуккски нараспев. — Может, я место перепутал?

Одна из женщин встала с кровати и, шаркая ногами, направилась к нам. Рот её был небрежно намазан губной помадой, на землистых щеках красовались красные круги румян. «Бум-бум, джиай? — промурлыкало это клоуноподобное существо, указывая на лестницу. — Давать-сосать?»

«Кхунг, кхунг, — ответил я, сделав несколько шагов назад. — Нет, нет». Я обернулся к Макклою. «Мэрф, мне наплевать, перепутал ты или нет. Валим отсюда. Мы тут от одного запаха сейчас окосеем».

И как раз в этот момент, смеясь и заправляя рубашки в брюки, по лестнице спустились трое морпехов из роты «Чарли». Увидев нас, они замерли. Лицо Макклоя из румяного стало красным, да я и сам почувствовал, что краснею от смущения. Никто не говорит, что офицеры должны быть святыми, но им полагается быть сдержанными. Другими словами, посторонние не должны видеть, как они распутничают или пьянствуют А нас как раз за этим и застали. Я совершенно не понимал, что полагается говорить в подобной ситуации, но Мэрф вышел из этого затруднительного положения с присущей ему самоуверенностью. Сурово глядя на морпехов, он сказал им: «Мы с лейтенантом Капуто проверяем, как ведут себя военнослужащие. Надеемся, вы соблюли меры предосторожности?»

— Если вы о резинках — так точно, сэр, надевали, — произнёс один из них, чернокожий младший капрал.