Военный советникъ

– Когда испытания магнитометра на Балтийском море уже почти закончились, у острова Мулан нашелся еще один корабль[144]. Вернее сказать, сначала подняли церковный колокол времен царя Бориса Годунова, затем мятую кирасу, а потом несколько бочек монет и много мушкетов, пистолей и пороховниц… Ай!

Стоило рассказчице потянуть руку за маленькой булочкой, как немедленно наступила расплата в лице (и тяжелой длани) Татьяны Львовны:

– Нечего аппетит перебивать!

– Я голодная, как не знаю кто!.. Ну бабуля…

– Разбаловала я тебя, ой, разбаловала.

– У-у-у!!! В общем, дядя Саша с дядей Гришей подумали, и решили учредить компанию по поиску морских кладов – так что будут теперь как бы находить по кораблю в месяц-два, пока у них все акции по высокой цене не раскупят…

Появление исходящей паром супницы прервало высокоинтеллектуальную беседу на самом взлете – зато стали ограниченно доступны те самые вожделенные булочки, на которые неудачно покушалась семнадцатилетняя девица.

К тому времени, когда на стол подали чай и липовый мед в сотах, среди присутствующих царило полнейшее умиротворение и довольство жизнью.

– Сашенька.

– М?..

– Пока вы с Улей пугали бедных карпов, мне телефонировал твой крестный отец Александр Яковлевич. Есть пара важных вопросов, в разрешении которых необходимо твое участие, и…

Женщина запнулась, подбирая как можно более простые слова:

– В этом году ты окончила подготовительный класс хорошей частной школы. Ежели тебе в ней нравится, то можно и дальше продолжать обучение…

Сделав паузу, гран-мэр понимающе улыбнулась при взгляде на насупившуюся внучку:

– Есть возможность твоего устройства в Харьковский институт благородных девиц – учеба длится семь лет на полном пансионе, каникулы в августе.

Несмотря на малые лета, термин «полный пансион» девочке был прекрасно знаком и не вызывал ни малейшего вдохновения.

– Хорошо. Тогда тебя с радостью примут в Мариинской женской гимназии. Все те же семь лет обучения, да и предметы такие же, как у институток – кроме усиленного изучения иностранных языков. Этим летом все места пансионерок уже заняты, остались только полупансионерки и приходящие…

Сашенька поняла, что от нее ждут ответа, но не поняла, какой выбор она должна сделать. К счастью, она всегда могла обратиться за советом к старшей умной сестре:

– Полупансион, Солнышко, это когда на все выходные ученицы отбывают к себе домой. Приходящие – учениц каждый будний день приводят и забирают родители.

– А что бы выбрала ты?

Старшая кузина предпочла по-своему понять довольно простой вопрос:

– Уж точно не какой-нибудь Институт благородных девиц!

Терпеливо молчавшая Татьяна Львовна немедля возмутилась:

– Эт-то еще почему?! Сашуля заслуживает самого лучшего!!!

Фыркнув и тут же льстиво улыбнувшись сурово поджавшей губы бабуле, бывшая и счастливо не состоявшаяся институтка примирительным тоном пояснила:

– В Харьковском институте девочки посещают баню всего раз в две недели, в остальное же время – обтирания смоченным в холодной воде полотенцем с утра и перед сном[145].

Представив, кем может вырасти ребенок с таким отношением к личной гигиене, старшая из родственниц немедля передумала отдавать свою беляночку в питомник благородных грязнуль.

– И вообще, зачем Саше нужен этот самый пансион? Пусть живет в своих городских апартаментах, на занятия ее будут привозить и увозить. У Лики… У Гликерии Долгиной как раз на примете есть хорошая кандидатка в гувернантки: свободно читает, пишет и разговаривает на пяти языках!

Помня о конфузе с купальным костюмчиком, спрашивать о том, откуда у нее взялась городская квартира, девочка не стала. Тем более, ее занимал куда более важный вопрос:

– Гувернантка? А как же Дуня?

Уловив переглядывания взрослых, Саша упрямо повторила:

– Она хорошая!

– У Дуни хватает своих очень важных обязанностей, и она, в первую очередь, твоя личная служанка. К слову, попозже я представлю тебе ее подругу и помощницу, тоже очень хорошую девушку. А гувернантка?.. Сегодня она есть, завтра ее уже нет.

Осторожно кашлянув, любящая бабушка довольно подытожила:

– Значит, решено.

Просиявшая счастливой улыбкой девочка отчаянно закивала головой, едва не упав со стула – благо Ульяна вовремя ее поддержала, прижав к себе. Поцеловав непоседу в макушку, девушка как бы между прочим «припомнила»:

– Солнышко, совсем забыла рассказать: дня через три должна приехать в гости Оленька Герт – моя сокурсница по Женскому медицинскому институту. С ней будет ее младшая сестричка Дашенька, и еще одна девочка – Машенька Морозова. Они твои погодки, и думаю, вы вполне сможете отдыхать и проказничать втроем…

Заметив вздернутую в немом вопросе бровь бабули, названая внучка послушно прояснила:

– Да-да, дочь того самого Саввы Тимофеевича Морозова из Москвы.

Саша же, после новости о том, что ей не придется возвращаться в нелюбимую школу, была готова подружиться даже с карпами из бабушкиного пруда – а уж к Даше и Маше вот прямо сейчас заочно испытывала легкую приязнь.

– Что же, юная мадемуазель: целуемся, обнимаемся, а потом отправляемся в постельку. Завтра у нас будет до-олгий день!