Военный талант

Джейкоб повернул изображение. Взгляд женщины скользнул мимо меня. Линия слегка вздернутого подбородка придавала ей вызывающий вид. Слегка приоткрытые губы обнажали ровный ряд белых зубов (но это не было улыбкой), лоб скрывали густые рыжие волосы.

— А во время войны она была на "Корсариусе"?

Пауза.

— В общих файлах недостаточно сведений, Алекс. Но не думаю. Скорее, она была связана с "Меркуриелем", флагманом деллакондцев.

— Я думал, флагманом был "Корсариус".

— Нет. "Корсариус" был только фрегатом. Обычно Сим сражался именно на нем, но судно не вполне подходило для размещения штаба. В этих целях деллакондцы использовали два разных корабля. "Меркуриель" был подарен им в разгар войны мятежниками Токсикона. Его специально оборудовали для командования и управления, и он носил имя токсиконского добровольца, погибшего в Щели.

— Еще что-нибудь о ней известно?

— Могу назвать ее звание, дату отставки и тому подобное.

— И все?

— Возможно, есть еще кое-что интересное.

— Что именно?

— Минуточку. Как ты понимаешь, пока мы беседуем, я одновременно просматриваю записи.

— Хорошо.

— Но ты должен понять, что эта женщина — довольно загадочная личность, и о ней известно очень мало.

— Ладно. К чему ты клонишь?

— По-видимому, она вернулась с войны в состоянии глубокой депрессии.

— В этом нет ничего необычного.

— Конечно. Я бы и сам так ответил. Но она очень долго не могла оправиться. Фактически, много лет. Имеется упоминание, что Таннер в 1208 году посетила Маурину Сим, то есть через год после смерти Сима на Ригеле. Нигде не говорится, о чем они беседовали. Странно еще и то, что эта Таннер имела обыкновение на длительное время исчезать из поля зрения. Однажды почти на два года. Никто не знает, почему. Это продолжалось до 1217 года, после чего сообщения о необычных поступках Таннер прекратились. Хотя это не означает, что таковых не было.

На первый вечер с меня было достаточно. Я перекусил и выбрал комнату на третьем этаже. Спальня Гейба находилась рядом, в передней части дома. Я зашел туда, скорее, из любопытства, но под предлогом, что мне нужна удобная подушка.

На стенах висели фотографии: большинство было сделано на раскопках, несколько моих детских снимков. И еще портрет той женщины, которую Гейб когда-то любил. Ее звали Рией, она погибла в аварии за двадцать лет до того, как я поселился в этом доме. Я позабыл о ней во время своего долгого отсутствия, но она все еще занимала почетное место на столике между двумя изысканными вазами, вероятно, средне-европейского происхождения. Минуту я внимательно смотрел на нее, чего не делал с тех пор, как стал взрослым человеком. Рия выглядела почти по-мальчишески: стройное тело, каштановые волосы коротко подстрижены, сидит, обхватив руками колени; ее поза позволяла предположить в ней ничем не подавляемую жизнерадостность, но в ее взгляде крылось нечто, заставившее меня долго вглядываться в ее лицо. Насколько мне известно, Гейб никогда не был духовно связан ни с какой другой женщиной.

На столике сбоку лежал сборник стихов Уолдорфа Кэндлза "Слухи Земли", и хотя я никогда не слышал об этой книге, мне была известна репутация Кэндлза. Он принадлежал к тем поэтам, которых никто не читает, но которых надо знать, если хочешь слыть образованным человеком.

Книга, однако, возбудила мое любопытство по нескольким причинам: Гейб никогда не проявлял большого интереса к поэзии, Кэндлз был современником Кристофера Сима и Лейши Таннер. Когда я взял сборник, он раскрылся на стихотворении "Лейша".

Затерянный пилот,

Вдали от Ригеля

Несется по орбите

Одна в ночи

И ищет колесо

Из звезд...

В морях времен ушедших

Оно кружится,

Отмечая год.

Девять звезд на ободе

И две у ступицы.

Она,

Блуждая,

Не знает отдыха,

Покинув,

Свою гавань

И меня.

В примечании говорилось, что оно написано в 1213 году, за два года до смерти Кэндлза и через четыре года после окончания войны. Там же приводились какие-то рассуждения о стиле, редакция высказывала мнение, что "стихотворение посвящено Лейше Таннер, причинявшей беспокойство друзьям своими периодическими исчезновениями в период между 1208-м и 1216-м годами и никогда не объяснявшей причины своего отсутствия".

3

Они послали один-единственный корабль, и тот пронесся

над вершинами мира. И когда увидели они, что илиандцы

бежали, ужасный гнев охватил их. И они сожгли все — пустые

дома и покинутые парки, и молчаливые озера. Они сожгли

все.

Экрон Гэррити. "Армагеддон"

Я провел в доме ночь, не спеша насладился завтраком, а потом устроился в большом кресле в кабинете. Из окна падал солнечный свет, и Джейкоб заявил, что рад видеть меня поднявшимся так рано.

— Не хочешь ли побеседовать о политике? — спросил он.

— Потом.

Я огляделся, ища обруч.

— В ящике письменного стола, — подсказал Джейкоб. — Куда ты собрался?

— В контору "Бримбери и Конна".

Я примерил обруч, он съехал мне на уши.