Военспец. Чужое лицо

– Эк ты разогнался! Мне её допреж написать надо, да груз определить. А ты тут лишний. Постой-ка за дверью, во дворе.

Павел молча вышел.

Андрей запер дверь на засов, зажёг свечу, спустился в подвал, определил мешок на полку в тайнике, а опись наколол на гвоздик. До сих пор он действовал уверенно, так, что у гонца не возникло подозрений. Не иначе, как Павел – боярский сын, а то и боярин: ведёт себя уверенно, как с равным.

Андрей написал расписку в получении груза, указав ценности, и в конце поставил витиеватую подпись. Сравнил её с подлинной – отлично, как факсимиле. Он присыпал мелким песком чернила, сдул лишнее, спустился вниз и открыл дверь:

– Заходите.

Все трое вошли. Времени они зря не теряли, отряхнули пыльную одежду.

– Накидки снимайте, откушаем, чем бог послал. Жаль, кухарку я отпустил. Знал кабы, что вы прибудете…

– Мы люди подневольные, служивые. Чем покормишь, тому и рады будем.

Стол Андрею пришлось накрывать самому. Он угостил посланцев гречневой кашей с мясом, не пожалев – миски доверху наполнил, с горкой. Уж он-то по себе знал, как после дальней дороги есть хочется. Разносолы из кадок – само собой: капустки квашеной, рыбки солёной, волжской. Да вина налил большой кувшин. Сам разлил, кружку поднял.

– С успешным прибытием.

Молодцы осушили кружки, крякнули.

– Хорошо винцо! Каждый день бы такое испивать.

– Нишкни, понимать должон! Хозяин уважение проявил. Вино дорогое, заморское.

Андрей ещё по кружке налил щедро. В подвале не одна бочка полная стоит. Он в одиночку не пил, а больше не с кем. Так зачем беречь?

Прибывшие кашу доели, миски хлебом обтёрли, вино с видимым удовольствием выпили.

– Благодарствуем, хозяин, за угощение!

– Как там, в Москве? Что слыхать?

– Тушинского вора одолели, так ворёнок объявился. Тяжко государю, – ответил Павел.

С дороги дальней, да после еды и выпивки глаза у служивых стали слипаться.

– Пойдёмте, отдохнёте. Когда в дорогу?

– Завтра.

Двоих из охраны Андрей в людскую определил – она пустая стояла. Павла – в бывшую спальню супруги купца. Пока посуду убирал, через двери уже храп богатырский доносился. Андрей их понимал, сам когда-то был в таком же положении.

Как всегда рано заявился истопник, затопил печь. За ним появилась кухарка.

– Гости у меня, Полина, три человека; уезжают сегодня. Покормить их на дорогу сытно надо и с собой что-нибудь дать.

Полина всплеснула руками и растерянно взглянула на Андрея:

– Да как же это? Хоть бы заранее сказал, хозяин…

– Истопника пока на рынок пошли, накажи, что купить. Думаю – по курице каждому. Сама щец приготовь пока. А в дорогу рыбки положи, яиц варёных, сала да хлеба пару караваев.

Хлеб Полина пекла раз в неделю, подовый, в русской печи. Караваи неделю лежали, заботливо прикрытые льняными рушниками. И не черствели, пахли только меньше. Пальцем на него надавишь глубоко, через время глянешь – а ямки нет уже. Хороший хлеб, вкусный, в дорогу – находка просто. Сало же в доме не переводилось. И солёное, и перчёное, и копчёное – на любой вкус.

Пока гости спали, щи в печи томились, куры жарились. Полина два лукошка провизии собрала.

Видно, от дразнящего аромата жарящихся кур гости проснулись. Пока умывались, пока себя в порядок приводили, а стол уж готов.

Как хлебосольный хозяин, Андрей пригласил их к столу.

Гости, как увидели угощение, руками только развели:

– Угодил, хозяин, ну угодил! Не хуже хорошего трактира.

– Сам на вашем месте был когда-то, службу понимаю, – улыбнулся Андрей.

На любой службе главное – быть сытым. С голодного человека какую службу можно требовать? Все мысли о еде.

К тому времени истопник коней оседлал и во двор вывел.

Гостей, по обычаю, Андрей из дома во двор проводил. А уж за ворота – не по чину. Убывающие с поклоном приняли от Полины лукошки с провизией.

– Хорошо готовишь, стряпуха, вкусно, – расплылся в улыбке один из охранников, – всё бы ел да ел.

Приторочив лукошки к сёдлам, вывели лошадей на улицу. Выезжать через ворота, сидя в седле, неприлично, хозяину обида. Так выехать мог только князь или государь. Вскочив за воротами в сёдла, посланники отбыли.

Андрей только сейчас дух перевёл, напряжение отпустило. Ведь заподозри Павел неладное, неизвестно ещё, как бы всё обернулось.

И вновь потекли трудовые будни. Днём – в лавку или на пристань. Часа в четыре пополудни – на лошадь, и прогулка. И каждый раз – с ценным грузом. Андрей уже не воспринимал ценности как нечто вожделенное, ну – золото и золото. Первый опыт общения с жёлтым металлом многому его научил. Понял, что зло только от него, кражи, разбои, убийства. Ни одного человека золото не сделало добрее, не прибавило ему счастья и здоровья. Человек, имея изрядный запас драгметалла, только и думает, как сохранить его, а ещё лучше – как приумножить.

В торговом деле он преуспевать стал, доход пошёл. Для Андриянова лавка прикрытием была, не более. Андрей же опыт торговый имел, да и нравилось ему это дело. Не деньги приумножить, а правильный ход найти, конкурентов обойти, первым быть. Своего рода азартная игра для взрослых мужиков. Мужики – они ведь до старости дети, только игрушки с возрастом меняются.