Военспец. Чужое лицо

История отравлений на Руси начиналась с Венеции – оттуда дипломаты и купцы привезли отраву. А потом и свою алхимики делать научились – растительными ядами пользовались. Махровым цветом это расцвело при Иване Грозном, однако коснулось дворянства. Народ действовал проще – кистенём по голове. Тихо и надёжно.

Смерть Кондрата была прилюдной, его никто не бил и не пырял ножом. А о ядах воинство знало лишь понаслышке.

Тело завернули в рогожу и перекинули поперёк седла. В ближайшем селе, в церкви отпели. Гроб и похороны Леонтий оплачивал сам.

Похоронили Кондрата там же, на сельском кладбище, тризну справили на постоялом дворе.

Дальше ехали молча, настроение у всех упало. Ни боя не было, ни природных катаклизмов, а один из воинов умер.

До вечера успели пройти немного, вёрст десять. Отпевание, похороны, поминки – всё это отняло время.

После ужина десятник сам повёл Андрея в отхожее место – больше уединиться было негде.

– Не соврал, – выдохнул луком десятник. – Думаешь, следующий Никандр?

– Я же тебя предупреждал.

– Ох и коварен Леонтий! Не ожидал я от него такой пакости…

– Чёрен душою человек… Да скорее всего, её у него и нет, дьяволу продал.

– Как же спастись?

После гибели Кондрата десятник понял всю серьёзность ситуации. Леонтий – начальник над ними. Взбунтоваться – измена и виселица. Самовольно уйти, бросив Леонтия и Андрея, – по головке не погладят, в лучшем случае сошлют куда подальше.

– Следи за Леонтием. Не пей из его рук, не бери угощения.

– Отравил? – ахнул десятник. – Вот же змеюка! Тебя-то за что в поруб бросили?

– С царским грузом в Шую ехал – с охраной. Напали на нас, охранники погибли. Чтобы груз спасти, я его в воду кинул. Ну ты же видел – достали мы его в целости. А меня в краже обвинили облыжно. Теперь обвинения сняли. Если в Шуе всё подтвердится, меня отпустят: чист я перед государем.

– Ай-яй-яй! Нехорошо получилось. А Леонтий нам сказал, что ты беглый вор и тать, самолично семью купеческую убил, золото украл и разбойничаешь.

– Так Леонтий про меня всё выдумал! Нет на мне вины. Груз я достал из озера, жизнью рисковал – ты сам тому свидетель. А меня за то – в подвал.

– Я парням своим обскажу, как дела на самом деле обстоят. Все в вину твою поверили, злыднем считают. Думают, такого убить – воздух чище будет.

– Теперь ты знаешь, кто настоящий злыдень? Пока он при царе, жизнь Шуйского в опасности.

– Нам пора, и так задержались. Леонтий косо смотреть будет.

До Шуи оставалось два дневных перехода, и Андрей ждал, когда Леонтий избавится от Никандра.

Это случилось следующей ночью. Никандра нашли утром мёртвого: задушил кто-то шнурками, поскольку на шее след остался, выражаясь по-научному – странгуляционная борозда. Тонкая верёвка могла и не выдержать, поскольку Никандр – парень сильный и наверняка боролся за свою жизнь. Андрея удивило, однако, что следов борьбы в комнате не было и шума никто не слышал. Сонного задушили?

«Шнур шёлковым быть должен», – утвердился во мнении Андрей и после завтрака шепнул десятнику:

– Я Леонтия задержу, а ты вещи его осмотри. Ищи шёлковый шнур. Ежели найдёшь – поймёшь, кто убийца.

Воины были хмурые, ели с неохотой – кусок в горло не лез. Уже второй их товарищ погиб, и каждый думал на другого.

Леонтий поднялся было из-за стола, но уйти ему не удалось:

– Леонтий Ипатьевич, задержись, разговор есть, – попросил Андрей.

– Времени мало, похоронами заниматься надо. Да уж ладно, задержусь, ты пустого не говоришь.

Десятник, увидев, что Леонтий остался с Андреем, скрылся в коридоре – они спали в одной комнате.

– Видение мне было, Леонтий.

– Какое? – Леонтий склонился к Андрею. Утро, постояльцев полно, все столы заняты, и он не хотел, чтобы его подслушали.

– Десятник подозревает, что это ты воинов…

Леонтий приложил палец к губам, мол – не надо продолжать, и так всё ясно.

– Сейчас он вещи твои осматривает. Коли яд найдёт или шнурок шёлковый – быть беде: порешат тебя.

Леонтий схватился за калиту, вытащил оттуда малюсенький пузырёк с жёлто-коричневой жидкостью и тут же убрал назад. Потом быстро пробежался руками по одежде.

– Шнурок… Я его в бауле оставил… Чёрт, всегда при себе был…

В это время из коридора появился десятник. Думая, что Леонтий не в курсе, он кивнул Андрею головой, подтверждая, что шнурок обнаружен.

– Леонтий, твоя жизнь в опасности. Сейчас десятник к воинам выйдет и всё им расскажет.

Леонтий откинулся назад и прикрыл глаза:

– Что-то ты о моей жизни печёшься! Я ведь тебе не родня. Или ты забыл, что я тебя схватил?

– Не запамятовал, нет. Но разве ты не знаешь, что бойцы – парни прямые, тайных дел не любят, особенно если они сами гибнут один за другим. Они уже после смерти Кондрата друг на друга волками смотрели, а вот теперь ещё и Никандр…

– Да, некстати он умер. Похороны время отнимут. Кабы не они, так вечером в Шуе были бы. – Леонтий потарабанил пальцами по столу.

«Ага, занервничал… – понял Андрей, – виду не подаёт, но нервишки сдали».

Он решил ничего больше никому не говорить. А то подозрительно будет, и так Леонтий насторожился. Как бы не перебрать, не перегнуть палку.