Военспец. Чужое лицо

Весной Пётр с войском двинулся вниз по Неве и легко занял маленькую крепость Ниеншанц в устье реки. Так и получилось, что к маю 1703 года Россия отвоевала всё побережье Балтики от Нарвы до Невы. Только отвоевать можно, а вот удержать занятое сложно. И Пётр это понимал.

На Васильевском острове солдаты за три дня поставили ему бревенчатую избу, сохранившуюся до наших дней. Пётр был непритязателен в быту, в отличие от своих приближённых. А 27 мая 1703 года был заложен Санкт-Петербург.

К началу строительства в дельте Невы имелось двадцать восемь островов.

Собственно город начался со строительства Петропавловской крепости на Заячьем острове.

Строительством руководили иностранные инженеры, строили по новейшим технологиям фортификационной науки, с бастионами. Сначала крепость возводили из брёвен, засыпая между двойными стенами землю.

Пётр тут же запретил каменное строительство на Руси и ввёл «каменный» налог. Каждый въезжающий в город обязан был привезти с собой камни или заплатить деньги. Лишившись заработка на местах, все каменщики потянулись сюда, в город, которого ещё не было. Каждый работник на строительстве крепости получал жалованье один рубль в месяц и казённый кошт. Из 3262 строителей крепости за время строительства умерло 27 человек.

Прослышав о строительстве крепости в дельте Невы, сюда направился шведский отряд с целью уничтожить русских и разрушить постройки. Пётр сам, во главе восьмитысячного отряда, 7 июля пошёл в наступление и разбил шведов, заставив остатки уйти в Выборг.

На острове Котлин начали сооружать батарею в виде трёхъярусной деревянной башни, закончив строительство к маю 1704 года, – дабы уберечь будущий город от нападения с моря. Через много лет крепость станет каменной и получит новое название – Кронштадт.

Возведение каменных бастионов Петропавловской крепости начнётся в 1706-м и закончится в 1740 году. Через протоку от крепости начнут возводить каменный Кронверк, ставший затем артиллерийским цейхгаузом, а ныне – Артиллерийским музеем.

В 1703 году быстрыми темпами начал строиться сам город – на Васильевском острове и Петербургской стороне. В 1704 году на левом берегу Невы начали строить Главное Адмиралтейство. На Березовом острове возникают первые улицы. Вблизи Троицкой площади появились Большая и Малая Дворянские улицы, Посадская, Ружейная, Пушкарская, Монетная, Гребецкая. А вдоль самой Невы расположились дома именитых людей – А.Д. Меншикова, Г.И. Головкина, И.М. Зотова, М.П. Гагарина.

Дворяне в Москве, получив сведения о строительстве крепости и города, забеспокоились. В Москве земля дорогая, тесно, места для строительства не хватает. Да и, по слухам, царь новому городу благоволит. И потянулись дворянство, купцы и прочий именитый и богатый люд к устью Невы. Многие сразу ехали обозами, в которых везли работных людей – плотников, столяров, каменщиков, печников. Ну и заодно кухарок, портомоек, швей.

Государь щедро отмерял вновь прибывшим землю. Однако чудинка у Петра была: в первую очередь он занялся не улицами и дорогами, а каналами, и передвигаться велел на яликах и лодках.

Взяв деньги и несколько слуг, поехал на Неву и Андрей. Столица вскорости будет там, Москва станет городом второстепенным, и поэтому он хотел напомнить Петру об обещании дать землю под строительство по соседству с сиятельным Меншиковым. Потом уже поздно будет хлопотать.

На одной из остановок под Тверью, на постоялом дворе, Андрей нос к носу столкнулся с боярином Пушечного приказа Кутафиным.

– Ба! Кого я вижу! Алексей Митрофанович! Какими судьбами?

Дьяк склонился к Андрею и так, чтобы не слышал никто, сказал на ухо:

– Ты чего прикидываешься? Сам же мне про город сей на Неве глаголал! Я вижу, и ты туда путь держишь?

– Держу, скрывать не стану. Я тебе больше скажу: сам Пётр Алексеевич прилюдно обещал землицу мне дать на набережной, по соседству с Александром Даниловичем.

– Да ну! И здесь обскакал!

– Я же тебя предупреждал, боярин! Не поверил ты мне. Человечка своего, из разворотливых, по весне бы послал. Пётр тогда трофейной земли не жалел, участки обширные давал. А ноне все в Питербурх кинулись, лакомые-то куски забрали уже.

Боярин побагровел от досады – ведь он и в самом деле Андрею тогда до конца не поверил. Но и в Москве хоромы расширять не стал, как хотел, – а вдруг Андрей прав?

– Отобедать приватно со мной не желаешь ли? – спросил боярин.

– Отчего же нет? Со всем моим удовольствием, проголодался я в дороге.

Боярин договорился с хозяином насчёт отдельной трапезной, и Андрей понял, что Алексей Митрофанович хочет приватно поговорить. И точно. Пока уселись, слуги быстро принесли вино, закуски и заедки. Выпили по стаканчику романеи за неожиданную встречу.

По традициям положено было разговор начать с погоды, видов на урожай, коснуться царского двора, а уж потом о деле говорить. Но боярину не терпелось. Андрей предсказал появление города, когда о сём не помышлял сам государь, – и всё сбылось! Теперь же боярин, пользуясь случаем, хотел вызнать всё, чтобы вовремя подсуетиться.

– Как думаешь, где строиться лучше?

– А к совету прислушаешься?