ВоенТур 2 (СИ)

Разбежавшийся под обстрелом народ, стал потихоньку возвращаться, особенно, когда они увидели, что немецкого пилота поймали, то стали собираться возле нашей колонны. Сначала робко, а потом все смелей стали раздаваться требования отдать им немца на правеж. Пилот кстати оказался обер-лейтенантом Михаэлем Келлером, командиром звена вел себя вызывающе и смотрел на нас и гражданских с презрением. Один из освобожденных бойцов оказался поволжским немцем и он послужил нам переводчиком на допросе. Сначала Келлер попробовал покачать права, и попугать нас немецкой мощью.

— —Если вы сдадитесь в плен и доставите меня к нашим войскам, то я замолвлю за вас слово.

Пара ударов по печени заставили его заткнуться и перестать глядеть на нас вызывающе. Затем я через Володю Майера, нашего немца спросил Келлера, зачем он стрелял по гражданским. Сам я прекрасно знал ответ на свой вопрос, но мне надо было, чтобы его ответ услышали мои бойцы и собравшиеся возле нас беженцы.

— —Но ведь это же унтерменши! — Совершенно искренне ответил обер-лейтенант.

— —Таштанбеков, Самиев, ко мне! — Я подозвал к себе двух красноармейцев-азиатов. — Срубите мне деревце, метра три длиной и с руку толщиной.

Оба азиата вздрогнули от услышанного приказа, оба сразу поняли мой замысел, у них это было в порядке вещей, так что догадаться было не сложно. Народ потихоньку прибывал и требования выдать им пилота звучали все громче и громче.

— —А ну тихо! — Гаркнул я беженцам. — Этот пилот является военным преступником и подлежит трибуналу. Учитывая то, что его доставка в трибунал сопряжена с трудностью, то он будет осужден и наказан здесь и сейчас.

Народ по притих, пока они шушукались вернулись посланные за колом бойцы. Самиев быстро заточил топором конец деревца, а Таштанбеков пока вырыл небольшую, но глубокую ямку под кол. Майер взяв обломок доски с телеги написал на нем по моему приказанию надпись краской на русском и немецком языках: «Военный преступник, казнен по приговору военного трибунала. Так будет с каждым уличенным в военных преступлениях».

Гражданских я пока мобилизовал похоронить погибших, их всех погребли рядом, в пяти метрах от дороги. Связав пленному ноги и руки сзади, потащили его к вкопанному в землю колу. К нему мы подогнали грузовик, в кузов которого и закинули немецкого летуна. Поняв в чем дело, он стал вырываться, но держали его крепко. Приподняв, его рывком насадили задницей на кол, и где-то на полметра он съехал под своим весом, при этом дико заорав. Боль должна была быть адской, а потому он быстро потерял сознание. Народ ахнул от увиденного, кого-то стало рвать, остальные ошарашено смотрели на меня.

— —Все, представление окончено, так будет с каждым военным преступником, кто будет стрелять по мирным людям или раненым.

— —Что тут происходит⁈ — Раздалось в этот момент у меня за спиной. Обернувшись, я увидел небольшую группу военных. Капитан пехотинец, старший лейтенант и судя по всему младший политрук, так как на его рукаве была красная звезда с серпом и молотом и еще один политрук с фотоаппаратом на шее. В стороне стояло еще несколько незнакомых красноармейцев и кто-то лежал на носилках.

— —Исполнение приговора трибунала за преступление против мирного населения.

— —И кто же вынес приговор и за что?

— —Я вынес! А за что, видите вот это? — и я показал ему на почти три десятка свежих могил — это все мирное население, которое эта нелюдь убила ради своей забавы.

Кулаки капитана непроизвольно сжались, но в этот момент в разговор влез младший политрук.

— —Товарищ капитан, это все равно не дает вам право на вынесение приговора и тем более такого.

— —А вы, товарищ младший политрук объясните это им — и я указал сначала на могилы, а потом на еще толпившихся возле нас беженцев. — Вы думаете это единичный случай? К сожалению это не так и добиться соблюдения противником цивилизованных правил ведения войны можно только ответным террором! Только осознание того, что за свои преступления они будут наказаны самым жестоким, я не побоюсь сказать изуверским способом, может заставить их соблюдать правила ведения войны. Мы для них, по словам этого урода всего лишь люди второго сорта, рабы с которыми можно делать все, что угодно. Пора вам снять с себя розовые очки и понять, что война, это грязная и кровавая работа, а эта — тем более!

Политрук опешил от такой отповеди, но капитан видимо не испытывал такого возмущения моими действиями.

— —Кто вы такие? — Наконец поинтересовался он.

— —С какой целью интересуетесь? Предъявите свои документы капитан.

Внимательно их изучив,и убедившись что это не диверсанты, предъявил капитану приказ комкора о подчинении мне всех частей, подразделений и отдельных военнослужащих. — Я смотрю у вас раненный?

— —У вас врач есть? С нами раненый батальонный комиссар.

— —Конечно есть.