Воентур 4

ИСУ занявшая позицию на нашем левом фланге, к последним находится ближе всех нас. Поэтому ей уходит команда заняться ими. От ПТО на дамбе ее прикроет гребень холма. А я займусь в первую очередь ПТО — у меня лоб толще чем на Т-44, а ее борта я уже молчу.

Заряжаем ОФС и сразу выстрел. Еще раз, и еще… И снова задний ход, и переход на вторую запасную, или третью по общему счету.

Кто там из поэтов писал: «есть упоение в бою»! Жаль что Пушкин не служил… Зато другой автор используя первую пушкинскую строку написал о том, что я сейчас испытываю:

Есть упоение в бою,

Когда передо мною враг,

А страх ушёл в начале боя

И кровь стучит в моих висках.

И это не единственный вариант с пушкинской строкой. Бл#дь, что то меня не туда понесло!

Горит, горит немчура, да не просто горит, а полыхает!

И все это здорово освещает и дорогу, и суетящихся танкистов рядом и, самое главное, — соседние танки. Представляю как себя сейчас чувствуют немецкие танкисты, которым неприятно ощущать себя мишенью. Видно как они пытаются разъехаться, да куда уж там — мешают горящие танки и воронки.

В поле зрения моей панорамы попал одна длинноствольная «четверка», которая сейчас, аккуратно задом попыталась съехать на обочину большака и все равно села. Болото. При этом ее брюхо открылось — стреляй, не хочу. А мы и не будем. Ствол задран вверх и не опасен. Пулеметы тоже.

Сразу приказ остальным: не трогать! Пусть посидит, до него очередь еще дойдет после боя. Такая корова нужна самому, а пока и без него целей достаточно, есть чем заняться.

А займемся мы теперь артиллеристам за дамбой. Самое время — «Зверобой» как раз меняет позицию. Выстрел. Перезарядка. Выстрел. Еще разок отсюда и снова менять позицию. А немцы молодцы, боевого мастерства у них не отнять, уже поняли, что к чему, и достаточно метко обстреливают наши позиции. Только стреляют в никуда. Нет там никого из наших после выстрелов. Смена позиции — наше все. Т-44 умудряется сделать четыре-пять прицельных выстрелов с одной позиции. Я больше трех не делаю, а ИСУ практически после каждого. Только раз заметил два раза с самой первой, пока немецкие пушкари разворачивали свои орудия.

Половину вражеской батареи «Зверобой» вынес, но и оставшаяся ее часть дает нам неслабо прикурить. С регулярными интервалами ухают их тяжелые снаряды, разбрасывая деревья и песок.

Через броню стало слышно как в дело вступили наши пулеметы — ага, значит, пехота потянулась.

Пулеметным расчетом хорошо — цели подсвечены. Но что-то ребята затягивают со сменой позиции, хотя перед боем лично провел обстоятельный инструктаж со всеми расчетами о регулярной смене позиций. Не успел додумать эту мысль, как пулемет смолк. И спустя полминуты в той стороне, где он стоял — разрыв от стопяти миллиметрового попавшего снаряда. Но очень сильно хочется верить, что нет там уже никого, в смысле ушли ребята с засвеченной позиции. И в подтверждении моих ожиданий, пулемет снова заработал, но уже в другом месте.

Постепенно градус боя затихает. Нет, не полностью стих, рвутся еще снаряды, но реже, значительно реже.

Часть немцев, приблизительно треть, смогла отойти назад в деревню, и наверняка попытаются сейчас скрытно зайти нам во фланг и тыл. Так им устав их велит… Ну-ну… Как говорится попытка — не пытка, пусть пробуют. Болото там очень топкое. И сюрприз лично от меня — снайперская пара. У нее приказ — дать зайти противнику в болото и отстреливать, регулярно скрытно меняя позицию.

Экипаж «сорокчетверки», уже несколько раз по рации запрашивали разрешения выдвинуться к дороге, добить спрятавшиеся немецкие танки, да затрофеить чего есть хорошего.

Но нет, не время сейчас для этого. Вон, со стороны болота отчетливо слышен стрелковый бой — да, верно, пошли обходить, но нет там путей. Только не погибли бы снайпера — стрельба доносится нешуточная.

Уже совсем было собрался приказать экипажу Т-44 отправиться контролировать болото, мало ли, но на связь вышел Маркони и доложил, что согласно перехвату, идет к немцам подмога.

— Ты что не смог подавить их радиосредства?

— Как раз смог.

— Тогда как они смогли вызвать себе помощь?

— Посыльный на мотоцикле…

— Как выяснил?

— Из перехвата.

Понятно, как обычно бывает в армии — распустили языки… Но нам это на руку.

— Кстати Маркони, а как с теми байкерами, что ушли к нам в тыл?

— Нет их больше, в ноль…

— Тогда перекинь ребят на болото, боюсь одна пара там не управится.

— Сделаю.

Для того что бы противник не мог нас прослушивать, по решению Маркони все наши радиостанции работают на пониженной мощности. А он выполняет роль переприема, ретранслятора. При таком раскладе, взводу радиоразведки из немецкой дивизии придется сильно попотеть, что бы вскрыть нашу радиосеть.

— И еще командир, — на связь снова вышел Маркони, — предполагаю, что противник вызвал авиацию…

— Был перехват?

— Не совсем…

— Это как?

— Зафиксировал активность на частоте люфтваффе. Дешифровки пока нет, текст закрыт «Энигмой».

— Ясно. Радар готов?

— В полной…

— Добро…