ВоенТур

— Говори, когда твоего товарища ранили, доктор спрашивает, сколько времени прошло?

— Черт его знает, час наверное, а может и больше.

— Не путаешь, у него легкое пробито, он столько прожить не мог!

— Легкое ему пробили при втором налете, он из-за ключицы не смог из кабины выскочить. — Одновременно с ответом, военный внимательно осматривал внутренности кузова. Внутри на операционном столе, полусидя был размещен его водитель, уже со споротой гимнастеркой и наложенным пластырем на груди.

— Н-да, при открытом переломе это затруднительно. Так сколько времени прошло?

— Так его ранили, аккурат перед вами, я к нему подойти не успел, гляжу вы едете, ну я и спрятался в кустах.

— Ну будем считать повезло ему. Ладно, времени мало… — и с этими словами док закрыл дверь КУНГа.

А Нечаев, тем временем, усадив связанного по рукам военного на подножку ГАЗона начал неторопливый разговор.

— Что же ты бросил раненного, он же твой боевой товарищ?! Если бы мы вовремя не подоспели, так и помер бы в кабине! — Красиво наехал на связанного парня дед Нечаев.

— Испугался я, сильно испугался.

— Как же тебя зовут испуганный ты наш? — Ровным, спокойным голосом вел свою партию Павел Игоревич.

— Бричкин, Бричкин Вася.

— Ну наверное не Бричкин Вася, а лейтенант Бричкин? — Учасливо и по доброму продолжал дед.

— Да, лейтенант Бричкин! — уже намного живее ответил парень.

— Во-о-т!!! Уже совсем другое дело, а то Вася он. Расскажи лучше, как все было.

Из короткого и местами очень сумбурного рассказа лейтенанта, мы узнали, что вчера вечером у них в части сформировали группу из двадцати бойцов, погрузили на пять машин запас бензина, боеприпасов, продуктов и приказали прорваться к бронепоезду застрявшему на станции Жодино и оказать помощь в его эвакуации. Во время марша машина, где он был старшим сломалась. Командир приказал устранить неисправность и догонять колонну. Когда уже закончили ремонт и начали движение, их обстрелял немецкий самолет и ранил водителя. Остальное мы знали и без него.

— А как же ты, мил человек должен был их найти? — вроде бы, как о чем-то само-собой разумеющемся спросил Неечаев.

— Так у меня карта была… — быстро ответил Бричкин, и поняв, что ляпнул лишнее замолк и напрягся.

— При тебе ее не было, где она? — совсем уж ласковым голосом, продолжал его спрашивать дед.

Лейтенант отвел глаза в сторону.

— Слушай парень — спокойно и твердо сказал дед Павел — ты мне просто поверь, что ты мне все равно ВСЕ скажешь, только не хочу тебя калекой делать. Посмотри вокруг, много ты здесь немцев видишь?

Лейтенант молча мотнул пару раз головой, и также отведя глаза в сторону негромко произнес:

— Там в овражке, где меня скрутили, рядом под кустом оставил.

— Вот и хорошо! И не думай парень, что ты предатель, мы только помочь можем вашей группе.

— Да, — спросил я его, — а зачем вы с собой еще снаряды к гаубице взяли или бронепоезд вооружен 152-миллиметровыми орудиями?

— Какие 152-е снаряды? Мы только 76-миллиметровые снаряды с собой взяли!

Писец, узнаю родной бардак, хотя нам это в струю, все же БК исушки пополнили, а разгильдяйство у нас похоже неискоренимо. Одни закинули в кузов, лишь бы нужное количество ящиков было, а другим похер, лишь бы, количество тары совпадало. А что в них, то похер!

За картой пришлось послать назад «бардак», чтобы побыстрей обернулись.

Уже перед самым отъездом летеха-особист обронил фразу: — А дед-то непрост, ох как не прост… Я специально обучался допрашивать, а так бы не смог! Ладно, дай бог разберемся.

— Вот и учись молодой, пока есть возможность! — отшил я его.

Проводив «бардак», вернулся в расположение нашей колонны. Есть время от получаса до часа. Тьфу-тьфу-тьфу — не сглазить бы.