Воевода

– Полонянок молодых побольше да плясуний лихих, да кумыса покрепче – вот что надо воину, чтобы прогнать любую немощь!

Десяток пьяных глоток отвечают ему полузвериным восторженным ревом, а Куеля, вновь повернувшись к купцу, говорит уже тихо:

– Ну все, купец, ступай и скажи Верену, что сам князь Куеля едет к нему в гости.

Купец еще раз поклонился и вышел из юрты. Ловко вскочил в седло и, уже тронув коня, услышал долетающий из юрты голос Куели:

– Кумыса поболее, одежду мне дорогую и полонянок молодых не забудьте!

«Вот тебе и раз, – думал купец Само, – а старшому виделось, что нас здесь порежут. А выходит, будет пир. Странное дело, однако!» Он пустил коня рысью и заторопился к каравану, не забывая внимательно поглядывать по сторонам.

* * *

Русана[27] сбросила расшитые бисером черевички и, сделав пару робких шагов по траве, приподняла повыше подол летника, и ступила в прохладные струи реки. Мелкий песок защекотал ей ступни ног и, взбаламученный прикосновением, мутным облачком поплыл вниз по течению. В этом месте река раздвигала свои берега, образуя широкий, но мелкий перекат. Здесь едва заметная степная дорога упиралась в пологий бережок, указывая, что именно тут находится брод и только в этом месте следует переходить реку.

– Госпожа, что вы делаете? – раздался сзади голос служанки. – Здесь кругом люди, на вас же смотрят.

– Если бы их не было, – смеясь отвечала девушка, – я бы давно уже плескалась нагишом в реке.

Она наклонилась и, зачерпнув ладошкой пригоршню струящейся прохлады, кинула в служанку. Вода рассыпалась веером брызг, и служанка, тоже молодая девушка, с визгом, полным кокетства, отскочила в сторону. Кокетничать было перед кем: совсем рядом молодцеватые отроки поили уставших коней и весело поглядывали на девушек. Русана посмотрела на них и вспомнила, как на берегу Дона впервые увидела своего возлюбленного, своего красавца Ворона. Тогда он, раздевшись по пояс, статный и загорелый мыл своего коня в реке. Золотистые волосы мокрыми прядями ложились на его мускулистые плечи, и он, обернувшись, посмотрел на нее синими, как река, глазами.

Русана улыбнулась своим воспоминаниям, глядя куда-то сквозь отроков, и глаза ее, полные мечтательного счастья, засветились удивительным светом.

– Госпожа, отведите свой взгляд, – прозвучал совсем рядом строгий, но чуть насмешливый голос, от которого девушка вздрогнула и выронила подол. – Отроки совсем с ума посходили, того и гляди, передерутся.

Боярышня снова подхватила уже намокшее платье и сердито обернулась, желая узнать, кто посмел ее так напугать. Она уже было открыла рот, чтобы отчитать наглеца, не взирая на его положение, но увидела спокойный взгляд умных глаз на уставшем и благородном лице воина.

– Старшой, вы меня напугали, – сказала она совсем не сердитым голосом, ибо крепкая и сильная фигура этого человека невольно создавала в ней ощущение покоя.

– Но это то, что я менее всего желал бы сделать, – усмешка, с которой смотрят на шаловливых детей, скользнула по губам Верена.

– Вот как, – Русана зачем-то снова посмотрела на пунцовых от смущения отроков, не находя подходящих слов для остроумного ответа.

А ей вдруг очень захотелось ответить этому взрослому человеку что-то такое, от чего бы у него глаза вылезли на лоб. Нет, впрочем, не надо на лоб, потому что это будет совсем некрасиво. Пусть уж лучше он просто поднимет удивленно брови и подумает что-нибудь вроде того: «Ах, какая же она умница!», и влюбится в нее непременно. «Зачем влюбится?» – вдруг с испугом подумала она, и сама не могла себе толком ответить, для чего и почему она так подумала, но сердце ее вдруг кольнулось сладкой истомой, и стало страшно, словно что-то большое и неведомое коснулось ее своей тенью.

– Да перестаньте же смотреть на отроков, – снова долетел до нее голос. – Вы лишаете бедных юношей последних мозгов.

– Перестаньте говорить мне всякие глупости! – покраснев и рассердившись, сказала Русана и стала выбираться на бережок.

Она уже хотела позвать на помощь служанку, как вдруг прямо перед собой увидела широкую и сильную ладонь, покрытую, как старое дерево, сеткой мелких морщинок, и такую же, как старое дерево, сухую и теплую. Русана коснулась этой ладони кончиками пальцев и тут же почувствовала, как от этой руки исходит удивительная сила, которая теплом разливается по всему ее телу. Верен помог ей выйти из воды и неожиданно приблизил свое лицо к ее нежному и немедленно заалевшему личику.

– Боярышня, я должен сообщить вам нечто очень важное, – услышала она, как во сне, густой и взволнованный голос.

– Что же? – ответила она и почувствовала, что безнадежно и глупо робеет.

– Вы должны довериться мне, – продолжал Верен, совсем не замечая смущения девушки.

– Я уже доверилась вам, когда напросилась в ваш караван, – Русана испуганно подняла глаза и почувствовала, что неведомая сила толкает ее на путь непонятной для нее странной игры, где девичье сердце бешено колотится, и каждый ход неизбежно должен быть оплачен душевными муками. – Что же вам еще угодно от меня?