Воевода

Он выпрямился, взял с пола котомку, развязал, достал сложенный вчетверо лист пергамента, большой сверток, отряхнул и то, и другое, сдул пыль, а затем, низко кланяясь, подошел к хозяйке, преклонил одно колено и протянул посылку.

В общем, с придворными манерами у паренька было не ах. Даже Осип – и тот не сдержал улыбки. Сам он кивал княгине скромно, не сгибался в поклоне и предпочитал помалкивать.

– Как муж мой, князь Заозерский, себя чувствует, чем занят? Как его успехи ратные? – ласково поинтересовалась Елена, кивнув одной из девок. Та вышла к пареньку и приняла у него передачу.

– Отлично с атаманом все, лучше не бывает! – вскочив, горячо выпалил Федька. – Воюет, самому Святогору завистно! Почитай, един крепость свейскую захватил! Стекольну дочиста разграбили, осмь кораблей с добычей в Териберку привели…

– Постой-постой! – перебила его княгиня. – Какая Териберка, откуда взялись свеи? Почему Стекольна? Осип!!!

– А чего «Осип»? – пожал плечами ватажник. – Верно все Федька сказывает. Крепость взяли, Стекольну разграбили. Добычи полные трюмы привезли. Ты подарки-то погляди, что атаман тебе с мальцом переслал.

Елена подманила девку, торопливо развернула тряпицу.

– Ах, красота-то какая! – ахнула девица от блеска рубинов и изумрудов на широком женском оплечье.

– Пошли все вон! – зашипела княгиня. Дворня послушалась. Федька тоже рванул было к дверям, но на него Елена цыкнула, и паренек остановился. – Почему свеи, откуда? Вы же порубежье московское разорять уходили!

– Атаман повел, – попятился Федька. – Сказывал, нечего нам делать на украинах московских.

– Чего со смердов взять, княгиня? – громко сказал Осип. – Токмо рожа да кожа, да курица с яйцом. Беготня напрасная – деревни да заимки лесные жечь. Иное дело свеи. Там разжились так разжились – на десять лет вперед хватит.

Княгиня, отложив оплечье на трон мужа, потерла виски, подняла глаза на ватажника:

– Вам же велено было московские уделы разорять, а не по морям дальним плавать!

– Видать, атаман наш за слугу твоего себя не считает, – криво усмехнулся Осип и поправил пояс с мечом и топориком. – Как нужным счел, так и поступил.

– Знаю я, что за нужда вас по морям и рекам таскает. – Поднявшись, княгиня обошла Федьку, приблизилась к нему. – Баб белых да холеных потискать захотелось. Клуши деревенские вам не нравятся? Крашеных да ряженых подавай?

– Напраслину ты на мужа своего возводишь, Елена, – покачал головой воин. – Да и не было у нас в этом походе никаких баб.

– Ну да, так я и поверила! – хмыкнула княгиня. – Вы все такие целомудренные, что город разорили, ни одной девки в нем не тронув!

– Не, горожанку холеную завалить – это мы всегда с удовольствием, отказываться не стану, – растянул губы в улыбке ватажник. – Да токмо золотишко нам нравится еще больше. Когда город всего на половину ночи в разорение отдан, на глупости такие никто отвлекаться не станет. Без того хлопот преизрядно. Атаман же наш так и вовсе токмо о тебе и мыслит. Как возможность появилась, так первым делом письмо тебе настрочил.

Елена, спохватившись, развернула сложенное незнакомым образом послание, стала разбирать странно начертанные слова. Немного успокоилась, опустила пергамент, прошла от стены к стене:

– Выходит, вы там всю весну и зиму в море Варяжском развлекались, а Москва в благости и покое пребывала? Никто не потревожил, побеспокоиться не заставил, подумать о сохранении покоя не вынудил? Проклятие! И пошто я тогда план подробный составляла, как Василия к примирению с нами принудить? Грамоты готовила, заступников искала, соглядатаев отсылала?

– Ты не беспокойся, княгиня. Атаман у нас не дурак, за ним не пропадешь. Что-нибудь придумает.

– И где же он тогда?! – отдернула назад подол платья Елена. – Почему сам не прискакал?

– В Новгороде он, княгиня. Недосуг ему попусту кататься, новый набег готовит.

– К жене приехать недосуг? – Елена сжала письмо в кулаке. – Какой еще набег?

– Свеев желает вконец разорить. Не нравятся они атаману чем-то.

– Свеев?! – В бессильной ярости княгиня ударила кулаком по стене, но тут же взяла себя в руки, отступила на шаг, величаво склонила голову: – Благодарю вас за службу преданную, храбрые витязи. Ступайте, отдыхайте спокойно. Когда возникнет нужда в ваших мечах и знании, я вас приглашу.

Посланцы, поклонившись, вышли. Едва за ними закрылась дверь, Елена дала свободу ярости: зарычала в голос, смяла и отшвырнула в дальний угол письмо, с размаху рухнула на свой трон, злобно смахнула оплечье с княжеского сиденья.

– Проклятие! Ему же было сказано воевать с Москвой! Разорять Василия! Какого черта его понесло к скандинавам?! Тупой душегуб! Только о бабах и золоте думать и способен!

– Звала, матушка-княгиня? – заглянула в комнату Милана, поправляя на голове платок.

Елена ответила угрюмым взглядом.