Воевода

Зато время, проведённое с Олей, скрадывало недовольство Даниила сыном. Она была огневая девочка, и ей больше, чем Тарху, хотелось делать то, чем занимаются мужчины. Она желала скакать на коне, и Даниил учил её этому. Стрельбе из лука её обучал Антон. Они уходили на задний двор и там пускали стрелы в стену сеновала. Потом Даниил, Оля и Антон шли в рощу на берегу Москвы-реки, и Оля с Антоном стреляли в сорок и ворон. Даниил и не заметил, как Оля привязалась к Антону, и он учил её татарской речи. А однажды Даниил увидел, как Антон рисовал портрет Оли. Под его рукой десятилетняя девочка получилась живой, задорной и очень милой.

— Тебе бы образы святых писать, Антоша, — сказал Даниил.

— Да нет, батюшка-воевода, меня тянет живые лики писать.

Мирная, тихая жизнь уже начала обволакивать Даниила ленью. Но, как всегда, с наступлением весны Москва становилась особенно деятельной. Был нарушен покой и в доме Адашевых. Братьям велено было выехать в Ливонию, где начинались военные действия. Позже Даниил узнал, что Алексей сам напросился в поход под Феллин, и его поставили третьим воеводой большого полка, где первым был князь Иван Мстиславский, а вторым — Михаил Морозов.

Даниил был назначен воеводой наряда артиллерии в большой полк князя Андрея Курбского. Даниилу было приятно встретиться с князем Андреем. Рать Курбского готовилась к штурму Феллина (Вильнуса). Даниил хорошо помог князю Курбскому, когда его полки пошли на приступ. Он разбил из пушек двое ворот, куда и хлынули русские ратники. В эти же часы подоспел на помощь князю Андрею Курбскому князь Иван Мстиславский. Их полки ворвались в Феллин в один час. Немцам эта крепость казалась неприступной. Её обороняли рыцари бывшего магистра Ливонского ордена Фюрстенберга. Однако в последние часы перед приступом Фюрстенберг сумел вывести главные силы рыцарей из Феллина. Когда взяли крепость, князь Андрей Курбский досадовал:

— Какой раз этот Фюрстенберг убегает от нас.

— Догоним, князь-батюшка, — с жаром сказал Даниил.

— Я тебе верю.

Курбский был умнейший человек, как считал Даниил, и с ним было легко и приятно исполнять даже такие тяжёлые дела, как война.

Рать Курбского начала преследовать рыцарей Фюрстенберга и догнала их. Немцы не ожидали такого стремительного преследования. А ведомые князем Курбским полки, несмотря на приближающуюся ночь, пошли в сечу. Сам князь Курбский был в рядах ратников. Немцы вначале сопротивлялись, но, когда совсем стемнело, в панике побежали прочь.

30 августа 1560 года воеводы князья Андрей Курбский и Иван Мстиславский отправили в Москву гонца с вестью о взятии Феллина. Не прошло и нескольких суток, как из Москвы примчал вестник с приказом оставить в Вильяне — так по-новому был назван Феллин — воеводами окольничих Алексея и Даниила Адашевых. Получив повеление царя, братья задумались и поняли, что они уже в опале.

— Растолкуй мне, Алёша, с чего бы такая немилость к нам?

— Эх, братец Данилушка, я знаю, почему на нас легла опала. Да что с того, тут ничем беде не поможешь.

— Но пойми, Алёша, когда знаешь беду, всегда легче с нею справиться.

— Не будет легче. Русь проваливается во мрак и во зло. И не только нам страдать от насилия. Скоро десятки тысяч русичей станут мучиться от беззакония. Они будут охвачены ужасом, и тысячи из них сложат головы на плахе.

— Алёша, братец, откуда у тебя такие ужасные предчувствия?

— Наверное, из мира провидения. Наступает миг, час, день, когда каждый человек становится провидцем. Вот и мой час пришёл.

Братья стояли в зале у окна городской управы. Тут же были князья Курбский и Мстиславский. Увидев расстроенных братьев, князь Курбский попробовал утешить их:

— Господи, Алёша, Даниил, да это же хорошо, что поживёте вдали от Москвы: там всё завистью пропитано.

Но слова поддержки мало утешили братьев. Им следовало браться за дела в полуразрушенном городе. Даниил подумал о Тархе, которому сейчас не хватает дяди Алексея, как и Алексею — Тарха.

— Надо бы мне сына привезти в Вильян. То-то вместе знатно будет!

— Нет, Данилушка, не тешь себя надеждой, что нас ждёт сладкая жизнь. Мы будем глубже увязать в болоте.

Слова Алексея, как и многое другое, сказанное им ранее, были пророческими. Братья заступили на воеводство в сентябре шестидесятого года, а в начале октября, меньше чем через месяц, Алексею Адашеву велено было выехать в Юрьев. Четвёртый воевода князя Мстиславского Осип Полев, которого тоже оставляли в Вильяне воеводой, счёл себя обиженным Алексеем Адашевым и написал на него царю Ивану Грозному донос.

А в это же время случилось поистине трагическое событие в жизни Ивана Васильевича, в русской действительности. 7 августа 1560 года скончалась царица Анастасия Романова, и это настолько нарушило нормальное течение жизни царя, что он начал зверствовать. Он окончательно избавился от влияния Избранной рады и ополчился на своих бывших любимцев. Он изгнал священника Сильвестра, отторг от Кремля сочинителя Ивана Пересветова, велел заключить под стражу Алексея Адашева по прибытии его в Юрьев.