Воевода

Но князь Ахмат ошибся. Встреча с русской ратью ему предстояла. Однако удача пока была на его стороне. «Гонец» — а это был Риза Ахматов, девятнадцатилетний русский, вывезенный годовалым мальцом из Венёва в Крымскую орду и там воспитанный, обученный многому в большой семье князя Ахмата, — теперь отрабатывал своему благодетелю «долг», который накопился за восемнадцать лет безоблачной жизни в Бахчисарае. Риза был отважен и смел, искусен в борьбе и всяких военных хитростях. У него было русское имя Василий, родом он был из села Вязёмы под Москвой. Он-то и предупредил князя Ахмата о грозящей ему опасности. Прежде чем войти в Почеп, князь Ахмат послал туда Ризу. Тот не поскакал в село на коне, а помчался лисьим бегом. Прибежал, постучался в крайнюю избу близ дороги. Из оконца выглянула пожилая женщина.

— Чего тебе, сынок? — спросила она.

— Матушка, потерялся я, отстал от воинов, с коими шёл в село Думиничи. Не проходили они?

— Да где же ты куролесил? Они, родимый, ночью прошли и спрашивали соседей и меня о ком-то, я уж не помню.

— Много их было?

— И того не ведаю. Двое к оконцу подходили.

— И что мне теперь делать? — огорчённо вздохнул Риза и ушёл из села, вернулся к Ахмату.

— С чем пришёл? — спросил князь.

— Были в Почепе русские воины, но немного и конских следов нет. Видимо, лазутчики.

— Слушай, Риза, внимательно. Возьми трёх нукеров и скачи вперёд через Почеп. Мы за тобой пойдём. Ты же ищи следы русской рати. Они должны быть там, где эта речка Рамасуха с гнилыми берегами. Боюсь я того места. Шайтан там живёт.

Так и получилось, что русский паренёк из Венёва, воспитанный в орде, теперь спас её от погибели.

Обойдя Почеп, полки князя Одоевского продолжали двигаться по бездорожью. Но перед деревней Сельцы из-за речки с топкими берегами и с детским названием Рожок воины вынуждены были выйти на дорогу и дальше следовать по ней до речки Гнилая Рамасуха. Когда дошли, затаились на левом берегу. Прозорливый князь Микулинский оставил из своей сотни дозоры от Почепа до самой Рамасухи, и всё замерло в ожидании орды. Но проходил час за часом, а от дозорных не было никаких вестей. Микулинский засомневался в предположениях, что враг пойдёт на деревню Рамасуху: гиблые места всегда пугали ордынцев.

Так и получилось, что крымцы не пошли на Рамасуху, но не только потому, что испугались гиблого места, а по той причине, что за деревней Сельцы, где болотистая речка Рожок перекрыла полкам князя Одоевского путь, ратники вышли на дорогу и протопали её семью тысячами коней. Риза из Венёва обнаружил свежий проторённый путь и, установив, что русские прошли прямиком на Рамасуху, поспешил уведомить о том князя Ахмата.

Крепко выругавшись, князь решил избежать встречи с русами. Знал он, что, сколько бы их ни было, они всегда наносили орде урон. И за (Немцами Ахмат повернул её на юго-запад к деревне Валуец, к которой пролегала степная дорога. Это вынудило орду идти кружным путём к Муравскому шляху, но выбора у Ахмата не было. Он лишь перестроил орду: весь полон, всё награбленное добро он погнал и повёз впереди, всех воинов заставил идти позади. Было похоже на то, что счёл Ахмат за лучшее поплатиться воинами, чем расстаться с полоном и добром.

И опять-таки у Одоевского и Микулинского оставалась возможность если не ударить орду в лоб, то выйти ей наперерез и нанести удар в бок. И дозорные, которым были ведомы пути от Рамасухи к деревне Валуец, повели полки к рубежу, где предстояло сойтись с ордынцами в сече.

Полк Микулинского шёл первым, и в его передовой сотне одними из первых продирались через лесную чащу Даниил и Иван. Казалось, дай Адашеву волю, он умчал бы вперёд один. Но перед ним ехал Павел Лебедь, и у него в десятке мало кто осмеливался нарушать порядок, заведённый им: не рвись наперёд батьки в пекло. Лесом надо было пройти около шести вёрст, и только тогда передовые сотни ертаула оказались перед луговым простором. А в полверсте от опушки леса, длинным строем двигались ордынцы. Трудно было сказать, сколько их насчитывалось. Пока шла передовая часть орды, а хвост её скрывался где-то за мысом леса. Следовало спешить, чтобы она не прошла мимо. Но неожиданного удара уже не получалось, ибо двигались ордынцы в полуверсте от полков, затаившихся на опушке леса. К тому же русским надо было одолеть рыхлую луговину, где коням трудно мчаться во весь опор. Орда продолжала идти. Время уходило. Нужно было что-то предпринимать.

— Что будем делать? — спросил князь Пётр Одоевский Микулинского.

— У нас нет выбора. Надо двигаться и хотя бы отрубить орде хвост.

Полки уже подтянулись к опушке. Одно слово — и ратники бросятся вперёд. Жажда схватки с ордынцами горячила их кровь.

— Ну давай, княже Семён, ударим. А то как бы не остаться с носом.

И когда почти половина орды прошла мимо полков, они выломились из леса и сперва на малой рыси, а потом во весь опор, развернув крылья на полверсты, помчались на сближение с ордой.