Читаем Воевода полностью

Воевода

Меры банальные. Однако они дали определенный позитивный эффект. И чувствовал он себя уже намного лучше. Тем более, что он дозу получил не такую страшную, как остальные. Однако и часа не прошло, как вся Тула узнала, что их воеводу отравили. Причем сами работнички, через чей котел отравили, уже лежат при смерти. Самого же Андрея свет Прохоровича так выворачивает, что и не описать, а значит худо дело…

– Данила, – тихо позвал воевода своего соратника.

Тот шагнул ближе.

– Я здесь.

– Бери своих ребят и езжай к вотчине.

– А если там ловушка?

– А ты не спеши. Тати через мост не пойдут. Через лес сунутся. По дорожке. Вот ты там в лесу и сядь. Посмотри, что к чему. Если большие силы будут – отходи. Не рискуй. Но мню – небольшой отряд придет и попытается с наскока взять.

– А Тула?

– Спиридон.

– Я тут.

– Дозоры вышли. На день и на два пути. И людей предупреди, что может набег быть. Остальных в городе держите. Готовьтесь…

На том и порешили. Противиться воле воеводы, да еще едва ли не предсмертной, никто не стал. Тем более, что в городе оставалось достаточно сил для обороны. Больше, чем в старые осадные сиденья.

Полк ныне был еще полуфабрикатом. Но очень интересным. Ибо Андрей его крутил-вертел как мог и хотел. Вводил новые названия, звания и прочее, прочее, прочее. Не говоря уже про жуткую жуть устава, который он не только выдумал, но и неукоснительно насаждал.

Тульский полк на бумаге к весне 1556 года состоял из двух рот конных копейщиков, одной роты конных лучников и трех рот конных стрельцов. Хотя на практике их называли по-простому – копейщиками, лучниками и стрельцами.

Ядром новой организационной структуры стало отделение из двадцати бойцов под началом командира – урядника. Три отделения сводились в турму со своим головой – поручиком. А три турмы составляли роту. Таким образом получалось, что в роте сто двадцать восемь бойцов, не считая командира подразделения – капитана и знаменосца-прапорщика, что нес в руке маленький флаг роты – прапор. Во всяком случае, именно такой строевой состав был утвержден на бумаге. Но то – на бумаге. На деле же рота Даниила являлась единственной ротой полностью укомплектованной и набранной…

– Как он там? – спросил Агафон, увидел Данилу, вошедшего в церковь.

– Слаб. Бледен. Но держится.

– Сдюжит?

– Все в руках Господа нашего, – произнес капитан. Перекрестился. А потом обратился к священнику, отведя того чуть в сторонку. – Отче, я за советом зашел.

– Слушаю сын мой, – махнув рукой Агафону чуть отдалиться.

– Он отправил меня к вотчине. Предупредили его. Сказал зайти с леса и сесть в засаде. Мало ли татары сунутся. Вот тут их и ударить.

– Ну раз сказал, так и поступай.

– Много людей слышали его слова.

– И что?

– Его ведь отравил кто-то из своих. Тот, кто сопровождал его в поездке. И имел возможность плеснуть яду в котел. И он мог все слышать. И сообщить татарам.

– А ты думаешь он в сговоре с ними?

– Даже если и не в сговоре, то весточку бы пошлет им, если уже не послал.

– И что ты предлагаешь?

– За тем и пришел к тебе. Не знаю, как поступить. Вот. Совета прошу.

Священник кивнул Даниле и начал прохаживаться по храму. Минуту. Другую. Третью. В полной тишине.

Купец Агафон, отстранился от их беседы и отойдя в сторонку, молился, глядя на распятие. Крестился и молился. Молился и крестился. Истово и увлеченно. А перед ним в небольшом деревянном лоточке с песком горела толстая свеча. Их тут не так много было, и они не отличались дешевизной. Но он не пожадничал – поставил большую. Так как с Андреем он связывал свою жизнь очень крепко. И успех. И будущее.

– Кто-то из своих, говоришь? – после очень долгой паузы спросил отец Афанасий, вновь подойдя к Даниле.

– Так.

– Подозреваешь кого?

– Нет. Мне сложно представить, что кто-то из моих боевых товарищей такая мразь. Но больше некому. Не работники же себя сами потравили?

– А больше к котлу никто не подходил? Со стороны.

– То, что Андрей останется именно у этого котла никто точно заранее не знал. Так что яд плеснуть мог только тот, кто рядом с ним находился. Совсем рядом. И не ел сам. То есть, любой и ближних.

– Хорошо. Мне кажется, я знаю, что делать. Агафон. Поди-ка. Поди.

– Закончили секретничать? – устало и как-то грустно спросил он.

– У тебя под рукой лодки есть? Несколько крупных лодок. Десяток или даже дюжина.

– Есть. А что?

– Значит так. Ты, – указал он в сторону Данилы, – уводишь своих людей на север. Вниз по Упе.

– Как вниз?!

– Помолчи! Я, по секрету, шепну кому надо, что ты решил не совать голову в петлю. И переждешь грозу в стороне. Андрей де скоро умрет. И ради него рисковать глупо. Сам же, отойдешь по реке. Скроешься из вида. И будешь ждать Агафона.

– С лодками?

– С лодками. И на них по темноте минуешь Тулу.

– А лошади?

– А лошадьми Агафон присмотрит. Если мы их окольными путями станем отгонять – заметят. Так их не проведешь. Тем более там крепость добрая. Сядете внутри тишком…