Воевода Шеин

В воспалённой голове Михаила билась одна мысль: «Так не должно быть! Так не должно быть!» И когда эта мысль обожгла его сердце, он оттолкнул от себя Можая и Шило, отстранил Марию и ринулся к двери. Всё это случилось мгновенно. Выбежав из двери, Михаил увидел перед собой гетмана Яна Потоцкого и крикнул ему:

   — Защищайся!

Но Ян Потоцкий, окружённый шляхтичами, сложил на груди руки и произнёс:

   — Зачем мне защищаться? Я — победитель!

   — Эх, матушка-Русь, предала ты нас, — прошептал Михаил и воткнул меч в настил крыльца. — Возьми меня, гетман, я твой пленник!

И было позднее записано в биографической хронике так: «Шеина привели в королевский стан и подвергли пыткам, допрашивали по 27 пунктам о предполагаемых его отношениях с князем Василием Васильевичем Голицыным, Ляпуновым, Салтыковым и Тушинским вором и причинах упорной обороны, и о том, где скрыта смоленская денежная казна. После пыток и допроса Шеина заковали в кандалы; король взял к себе его сына, а жену и дочь отдал Льву Сапеге ».

Как смотрели на Шеина современники, видно, например, из грамоты от двенадцатого июня 1611 года, написанной казанцами пермичам: «... А тем и утешаются русские люди, Божиим милосердием, что дал Бог за православную веру крепкого стоятеля, светлейшего Ермогена, Патриарха Московского и всея Руси, а в Смоленске архиепископа Сергия да премудрого боярина Михаила Борисовича».

Глава двадцать вторая СПАСИ НАС, ВСЕВЫШНИЙ

Король Сигизмунд приехал в Смоленск на четвёртый день после взятия города. Его встречали войском, потерявшим больше половины воинов. Отдельно, в плотном окружении конных шляхтичей, стояли более сотни пленных во главе с воеводой Михаилом Шеиным. Король въехал в город в открытом экипаже. Он обозрел своё войско, поднимая руку, махал ею воинам в ответ на многократно прозвучавшее: «Виват! Виват! Король Сигизмунд!»

Экипаж короля подкатил к пленникам. Король вышел из экипажа и подошёл к стоящему впереди Шеину. Сказал почти со злостью:

   — Ты много попортил мне крови, русский воевода. Ну ничего. Как говорят у вас: долг платежом красен.

Он стоял перед Шеиным, важно подбоченясь. Борода с рыжинкой была гордо вскинута. Холодные голубые глаза не сулили никакой милости. Сын короля Швеции Юхана III Вазы, он занял после смерти отца престол, но вскоре был изгнан из страны и нашёл приют в Польше. Полякам и литовцам он пришёлся по нраву, и они избрали его королём Речи Посполитой.

Сигизмунд подозвал гетмана Потоцкого и произнёс, показывая на Шеина:

   — Допроси его с пристрастием, для чего получишь от меня лист.

   — Исполню, ваше величество, — ответил гетман.

Он был воином, но не палачом, потому голос его прозвучал вяло.

   — Похоже, ты, вельможный пан, устал, и я не уверен, что допросишь этого демона, как должно. Поручи Шеина гетману Рожинскому.

   — Исполню, ваше величество.

Но король уже забыл о Потоцком, потому что увидел Марию Шеину. Он умел ценить женскую красоту и, присмотревшись к бледному, но не потерявшему прелести лицу русской полонянки, сказал:

   — И как это, вельможная пани, тебя угораздило очутиться в Смоленске и попасть в плен? Если ты пожелаешь служить при моём дворе, сей же миг будешь свободна.

   — Не хочу твоей милости, государь. Я разделю судьбу своего мужа, — без вызова, но твёрдо ответила Мария.

   — Напрасно, вельможная пани. Его судьбе мало кто позавидует. — Король остановил свой взгляд на дочери Шеиных. — Я верю, что ты это сделаешь ради своей дочери. Вы будете украшать мой двор. — Король повернулся к приближённым, увидел канцлера Льва Сапегу и крикнул: — Вельможный Лев, подойди к своему королю!

   — Слушаю, ваше величество, — подбежал к королю канцлер.

   — Отвези их в Богородское. Но это не всё. Завтра ты отправишь их в своё имение и будешь беречь как зеницу ока. Не приведи Господь, если с их голов упадёт хоть один волос.

   — Государь, я всегда служил тебе верно, — с поклоном ответил Лев Сапега.

Он позвал двух молодых шляхтичей и обратился к Марии:

   — Пани, извольте пройти с нами до экипажа.

За спиной Марии неподалёку среди пленных стоял рядом с Анисимом Ваня Шеин. Увидев, как уводят Марию и Катю, он ринулся к ним. Однако Анисим удержал Ваню за руку. И всё-таки он крикнул:

   — Матушка, и я с тобой!

Отрок не остался незамеченным королём Сигизмундом. Он окинул Ваню взглядом с ног до головы, улыбнулся и сказал:

   — Ты вырастешь при моём дворе и станешь шляхтичем. — Он подозвал Яна Потоцкого. — Тебе это поручение будет приятнее. Отправь паныча в Краков, распорядись поместить его в Вавеле.

   — Исполню, ваше величество, — ответил Потоцкий и попытался взять Ваню за руку, но тот не дался. — Не бунтуй, паныч, напрасно...

Тут дал о себе знать Анисим, который держал Ваню за руку.

   — Ваше королевское величество, — поклонился Анисим королю, — отправьте и меня с сыном воеводы. Я его воспитатель, и со мной он во всём будет послушен. — Анисим сделал шаг к королю и довольно тихо сказал: — К тому же мы с ним пишем иконы. И католические...

   — Как тебя звать? — спросил король.

   — Анисим Воробушкин.