Воевода Шеин

Враг появился неожиданно. С утра в Мценске жизнь шла заведённой чередой. Было четырнадцатое апреля, понедельник Светлой седмицы, в храме чуть свет началась служба и длилась целый день. Кому нужно было, сходили на торг. Завечерело, и тут в крепость примчались дозорные.

— Орда! Идёт орда! — кричали они.

Эти крики сразу всполошили весь город. Воины, похватав оружие, бежали на площадь. Их подгоняли сотские:

— Всем на стены! Ружья заряжай!

— Пушки к бою! — надрывались старшие нарядов.

Гонец, что прискакал первым, нашёл Шеина, доложил:

— Батюшка-воевода, ордынцы идут от Польши.

Михаил поспешил к западным воротам. Не успел он подняться на помост, как оттуда кто-то закричал:

— Ордынцы близко у стен! Они поджигают их!

Ничего подобного Михаил не знал, не слышал, чтобы ордынцы нападали так отважно. Он распорядился уничтожать их из ружей. Но стрельцы не могли поднять головы из-за зубцов стен, потому как над ними роем летели стрелы. Шеин понял, что, если стены загорятся, беда будет неминуемой. Он побежал к воротам, чтобы собрать там воинов и сделать вылазку. Однако он совершенно забыл, что в случае обороны всё было продумано заранее. И первыми дали бой ордынцам пушкари. Разом ударили по врагам со стены двадцать пушек, что стояли на западной стороне. После первого залпа в стане врага, откуда летели тысячи стрел, и многие с огненными хвостами, началась паника. Сразу были убиты сотни коней и всадников. Крымчаки не могли понять, какая сила валит их на землю, ломает руки, ноги, пробивает грудь. Пушкари продолжали наводить ужас. Наряды двух пушек, которые стояли в угловой башне, успели сделать несколько выстрелов вдоль стен. Многие конные ордынцы с факелами были убиты. Других добили стрельцы, над которыми уже не летели рои стрел.

Стемнело. Ордынцы как нахлынули неожиданно к стенам, так и отхлынули от них. Шеин поднялся на стену и велел двум пушкам выстрелить вслед отступающим ордынцам. Через миг до крепости долетели дикие вопли: ядрышки нашли-таки свою цель.

В это время кто-то из воинов на стене закричал:

— Горит! Горит стена! Воду давайте!

С десяток воинов кинулись к ближнему колодцу, и пошли, пошли по руками бадьи с водой на стену. Вскоре опасность миновала, огонь был потушен.

В стане защитников крепости появились первые раненые. Один из ратников был убит: стрела попала в шею.

Наступила ночь, но никто из воинов не покинул стены, не ушёл от пушек. Шеин и Вельяминов собрали тысяцких и сотских и наказали им быть начеку.

— Помните, что на рассвете ордынцы вновь прихлынут к стенам и, может быть, придумают какую-нибудь новую лисью уловку. И припасите воды. Раз они пытались поджечь стены, то не отступятся, — заметил Шеин.

К Михаилу подошёл сотский Никанор.

— Воевода, выпусти меня и моих шестерых охотников посмотреть, как дичь расположилась на ночь.

— Это очень важно? — спросил Михаил Никанора.

— Да, воевода. Нам нужно языка привести.

— Но ведь опасно!

— Опасно. Оно и в крепости бывает опасно…

Никанор нравился Михаилу своим спокойствием, обстоятельностью и бесстрашием. Воевода понял, что без таких отважных воинов войску нельзя быть. Их надо искать, должно давать им волю действовать на свой страх и риск, как они разумеют. И, выслушав все доводы Никанора о том, что ему нужно идти на поиск, Михаил отпустил его.

— Только береги, Никанор, своих воинов. И сам на рожон не лезь.

— Это уж как получится, — ответил сотский. — Так я пошёл.

Никанор и его шестеро «охотников» давно уже знали вокруг крепости каждый овражек, лощинку, кусты и всё, где можно было укрыться от врага. Знали они и о том, что обойти стан противника вблизи невозможно. Лишь на южной стороне от Мценска, за рекой Снежеть примыкал к крепости лес. На его опушку и пробрался Никанор с воинами, когда покинул крепость через южные ворота. Сюда ордынцы почему-то не осмелились идти. Этим и воспользовался Никанор. От опушки леса до вражеского стана было рукой подать. Тут и затаились «охотники». Неподалёку от них паслись кони. Где-то в глубине табуна горел маленький костерок. Виднелись тени воинов. Пролежав до полуночи в зарослях кустов, Никанор взял двух ратников — Петра и Прохора, и они, где согнувшись до земли, где ползком, на четвереньках, а то и по-пластунски, принялись обследовать конский табун. Вдруг они увидели, как серый жеребец гоняется за кобылой. Она отбилась от табуна, помчалась на пустой луг. Жеребец не отставал от неё. А вскоре появился всадник. Он был один и скакал на луг затем, чтобы вернуть в табун кобылицу и жеребца.

— За мной! — тихо приказал товарищам Никанор.

Они короткими перебежками, падая и вновь вставая, побежали наперерез всаднику. Вот он догнал жеребца и кобылу, завернул их в табун. Они покорно шли впереди него, и как только миновали Никанора, он вскочил и в два прыжка оказался рядом с всадником. Тот и опомниться не успел, как очутился на земле. Подбежавший Пётр всунул в рот ордынцу кляп. Подскочил и Прохор. Они подхватили «языка» за руки и за ноги и побежали к лесу.