Воеводы Ивана Грозного

Главные силы двигались через Владимир и Муром к маленькому новорожденному Свияжску. С фланга их прикрывала вторая часть армии, шедшая через рязанские и мещёрские земли. В августе обе рати соединились в Свияжске. Здесь уставшие войска передохнули и получили необходимые для дальнейших действий припасы. Эти припасы прежде доставили по Волге кораблями и сосредоточили на складах… Теперь они понадобились. Таким образом, стратегия медленного продвижения на земли неприятеля путём строительства укрепленных опорных пунктов вновь оправдала себя.

Царские полки переправились через Волгу. Вскоре они были под стенами Казани.

Численность московской армии, собравшейся под Казанью, вызывает споры. Войска были разделены на несколько частей: государев двор (царский полк), большой полк, передовой полк, полк правой руки, полк левой руки, сторожевой полк, яртоул (разведывательно-дозорный отряд) и «наряд» (артиллерия). Все они были неравны по силе: первые — крупнее, последние — меньше. Один из источников указывает: в царском полку и полку правой руки было, соответственно, по 20 000 и 12 000 конников, а пехоты (стрельцов) числилось вдвое меньше. Кроме боевых частей, с армией шла «посоха» — обозники, толпа слабо вооруженных или вообще не вооруженных людей, предназначенных для инженерных работ. Значит, вся армия могла состоять из 100–150 тысяч человек. Но это не слишком надежные сведения: возможно, они сильно преувеличены. Воины, поседевшие на государевой службе, удивлялись мощи царской армии. Такого они никогда раньше не видели! Известно, что в моменты наивысшего напряжения Москва была способна выставить в поле 20–30 тысяч хорошо вооруженных и экипированных дворян или, как тогда говорили, «служилых людей по отечеству», да еще не более 20 тысяч стрельцов. Эти-то 40–60 тысяч и решали дело. Вместе с ними под Казань пришли целые орды «боевых холопов»: их могло собраться вдвое, втрое, а то и вчетверо больше, чем дворян, но выучка и снаряжение у них были намного хуже, чем у их господ. Посоха же сама по себе ничего не стоила как боевая сила.

Численность обороняющихся неизвестна, даже приблизительно.

Казань была окружена мощными дубовыми стенами и глубокими рвами, на стенах стояли многочисленные пушки. Казанский хан Едигер изготовился сражаться насмерть. Большинство казанцев поддерживало его в этом намерении. В тылу осаждающих оставались значительные силы неприятеля. Они базировались на большой «острог», поставленный в труднодоступной местности на Арском поле, и беспокоили русскую армию нападениями из леса.

Иван Федорович в казанском походе числится первым воеводой большого полка. Тысячи людей пребывают у него под его командой. Армию воглавляли четыре полководца, занимавшие высшие посты по боевому расписанию: сам князь Мстиславский, его второй воевода князь Михаил Иванович Воротынский, а также воеводы «дворовые» — князь Владимир Иванович Воротынский и Иван Васильевич Шереметев. Из них состоял «главный штаб» армии. С войсками шел сам царь, и он по идее должен бы считаться главнокомандующим… Но вот незадача: по его собственным воспоминаниям и по свидетельству участника похода, князя Андрея Курбского, царь не был волен решать тактические вопросы. Решали его воеводы, а его порою принуждали подчиниться против воли и желания.

Много копий сломано по поводу того, кто именно играл роль ведущей командной силы под Казанью. Иными словами, на кого можно возложить лавры главного из победителей. Долгое время роль разных полководцев в «казанском взятии» застилала титаническая фигура Ивана Грозного. В нем видели основного тактика и стратега. Видимо, напрасно. Дело даже не в том, что под Казанью царю было всего 22 года и он обладал к тому времени незначительным военным опытом. Дело в другом. Как уже говорилось выше, не он играл роль первой скрипки в решении важнейших вопросов.

Но если не Иван IV, тогда — кто?

Одного имени назвать невозможно. Тактически взятие города было коллективным успехом нескольких превосходных военачальников.

Под Казанью собралась блестящая плеяда наших полководцев. Многие были хороши, многие отличились. Основные решения принимала, несомненно, четверка перечисленных выше воевод. Чье мнение было важнее Ивана Мстиславского или Владимира Воротынского? Трудно сказать. Во всей четверке Мстиславский самый молодой и наименее опытный командир, но по должности— старший. Хотелось бы подчеркнуть: главнокомандующим русскими полками под Казанью формально назначили именно Мстиславского. За его спиной уже стояло несколько походов, т. е. князя даже в те молодые годы неправильно было бы назвать человеком, несведущим в военном деле. Однако для единоличного командования колоссальной армией такого опыта явно не хватало.

Почему же его назначили на столь ответственную должность — хотя бы номинально?