Воеводы Ивана Грозного

В Великом княжестве Тверском было несколько уделов. Они доставались родичам правителей, а также представителям боковых ветвей Тверского правящего дома. Как раз из такой младшей ветви выросли роды князей Микулинских, Телятевских и Пунковых. Все они представляли «наследников по прямой» одного из величайших политических деятелей Руси XIV века — великого князя Михаила Ярославича. Но Тверь понемногу слабела, а Москва усиливалась. С середины XV столетия отпрыски семейства по одному переходили на службу к великому князю московскому. В 1485 г. Тверь лишилась независимости. Вся земля Тверская присоединилась к Московскому государству, а вместе с нею и последние княжеские роды, сохранявшие верность тверскому сюзерену.

Пунковы, хоть и родовитые Рюриковичи, относились к одной из младших ветвей разветвленного семейства. Они не отличались ни богатством, ни высокими чинами, ни влиянием при московском дворе. Отец Семёна Ивановича служил честно, однако в большие чины не вышел. Время от времени его ставили командовать полками, но в Боярскую думу не пустили. Между тем старшая ветвь, владевшая старинным родовым гнездом — городом Микулин — и носившая гордое имя князей Микулинских, добилась существенно больших успехов на московской службе. Собственно, пока был жив старший родич Пунковых, князь Василий Андреевич Микулинский, их самих не очень-то звали Микулинскими, в документах чаще видишь — Пунковы да Пунковы…

В отличие от большинства русских воевод XVI века, почти точно известно, когда родился Семён Иванович, — в 1509 или 1510 г. А супругой его стала дочь Василия Григорьевича Морозова из старинного боярского рода.

Первые победы

Впервые имя Семёна Ивановича появляется в воеводском списке мая 1533 г. Его назначили командовать передовым полком в армии, развернутой для противодействия крымским татарам. Не известно, занимал ли он до того должности менее высокие.

С этой даты князь играет роль фигуры, постоянно присутствующей на «Степном фронте» Московского государства, протянувшемся колоссальной дугой от Мещёрской земли до Новгорода-Северского. Он проведет здесь двадцать лет и ни разу не проиграет дела.

Система обороны русского юга строилась на протяжении долгих десятилетий[72]. Она возникла из тактического опыта, щедро оплаченного кровью воинов и пеплом городов. К началу царствования Ивана IV она представляла собой хорошо отлаженную машину.

Икона Св. благоверного князя Михаила Ярославича Тверского (фрагмент)

В русских городах, расположенных южнее и восточнее линии Угра — Ока, стояли гарнизоны с пушками и пищалями. Они вряд ли могли самостоятельно отбиться от большой армии крымцев, казанцев или ногайцев, но вполне способны были отбить набег малого отряда или выдержать натиск основных сил неприятеля в течение нескольких дней. Перед ними постоянно ездили «сторожи». Они несли дозор на тех дорогах, где чаще всего появлялись вражеские рати. По линии Угра — Ока выросло ожерелье мощных крепостей, где из года в год сосредотачивались главные силы Московского государства. Это Муром, Рязань, Коломна, Кашира, Серпухов, Таруса и Калуга.

Для того чтобы понимать психологию защитников России от татарских набегов, надо усвоить две «детали» в устройстве нашей обороны.

Во-первых, «большие воеводы» с полками выходили из Москвы на берег, то есть к Оке, каждый год. Есть ли известия о движении татар, нет ли их, — все равно полки отправляются из столицы и выстаивают положенные несколько месяцев, когда опасность нападения особенно велика. Московское командование могло поменять отдельные отряды — усилить, передвинуть, отвести в глубь России, произвести «рокировку» свежих полков и уставших, могло бросить их на строительство нового опорного пункта, а могло заменить воевод… Но в любом случае заслонная армия присутствует на «Степном фронте» из года в год, без исключения. Неважно, как идут дела на других театрах военных действий — в Ливонии, в Карелии или, скажем, в Сибири. Любая подвижка в сторону ослабления «живого заслона» быстро заканчивалась крупными неприятностями. Сокращение ее численности стало одной из главных причин страшного разгрома Москвы в 1571 г., произведенного полчищами Девлет-Гирея. Таким образом, русская цивилизация должна была ежегодно обеспечивать вывод нескольких десятков тысяч хорошо вооруженных воинов с одной-единственной целью — чтобы выжить. И все от мала до велика в России знали: это необходимо, без этого стране наступит конец. Лучше всего понимали простую истину «Степного фронта» русские воеводы. Им татарин с луком и нагайкой не раз втолковывал ее самыми простыми и действенными мерами.