Вой Фенрира

Я не мог поверить в это. Мое сердце билось с невероятной скоростью, а глаза отказывались воспринимать происходящее. Его тело лежало на снегу. Кровь, струившаяся из рта и пробитой раны, постепенно стала заполнять место вокруг волка и вскоре, окончательно окрасило то место в багрово-алый цвет.

Наступило молчание. И в этот момент снежная буря будто вышла из себя и стала крутить и наступать на нас. Ее порывы были резкими и острыми. Они били прямо по нам и не давали отдельным бойцам подойти поближе к тому месту, где лежало убитое существо и удостовериться в смерти последнего. Они кричали. Говорили, что дальнейшее движение невозможно, но я не принимал такого ответа. Я приказывал идти не смотря ни на что! Но чем сильнее мне этого хотелось, тем сложнее солдатам становилось выполнить это указание. Стихия чувствовала это и всеми силами препятствовала этому. Наконец, когда последний боец, выбившись из сил, отрапортовал об окончательной остановке движения, я смирился и стал спускаться со своей позиции. Тяжело дыша и все еще не веря в произошедшее я думал о генерале. О том, что он пожертвовал собой ради всего этого. Мне нужно было увидеть место его гибели и я принял решения ждать, когда стихия успокоится хотя бы немного, чтобы добраться до уничтоженного робота.

— Может не стоит, капитан. Кто знает, когда эта чертовщина уляжется, а мертвого уже не вернешь. Мы все видели, что там произошло. Свиридов живучий сукин сын, но даже ему не под силам было выжить в такой ситуации.

Стив был прав. Наверное, это было его единственное плохое качество как человека, всегда говорить правду не опираясь ни на какой оптимизм. Холодный рассудок был его вторым именем и чего греха таить, это очень часто спасало ему жизнь. Однако теперь был иной случай, не рядовой. Свиридов не был простым солдатом, хотя очень часто любил повторять это. Он был символом всех нас. Флагманом этой станции и грозой отморозков из «Рубикона». Нельзя было оставлять его здесь, закованным в этой железном гробу. Его нужно было вытащить, пусть даже это пойдет вразрез со всеми приказами.

— Мне нужен один человек с которым я смогу выйти к роботу.

— Это безумие…

— Мне нужен всего один человек! Доброволец. Это не приказ, и к исполнению необязательно.

Бойцы молчали и это было предсказуемо. После такого мало кому хотелось идти вперед в одиночку, особенно помня как эта тварь уничтожила батальон Стэнфорда за несколько минут. Но помощь, как это бывает пришла оттуда, откуда я ждал ее меньше всего. Веселый голос появился в канале и подтвердил свое согласие. Купер был настроен очень позитивно, что не могло удивлять в такой ситуации. Каждое его слово было буквально наполнено какой-то энергией, что струилась из каждой буквы, которую выдавливали из себя его легкие.

— Это ведь не обязательно, Куп.

— К черту формальности. Я хочу идти туда, если генерал еще жив, мы поможем ему. Своих не бросаем, так ведь, капитан.

Да, именно. Это был тот самый девиз под которым я жил и воевал вот уже много лет. И сейчас, глядя на затухающие обломки боевой машины, я думал, что все это приобретает самый что ни наесть истинный характер. Не выдуманный и не рассказанный кем-то кого ты никогда не знал, а самый настоящий, который во уже несколько минут стоял у меня перед глазами.

Мы отправились туда. Снег не переставал идти, но вьюга постепенно ослабляла свою хватку. Чем ближе тем слабее становились ее порывы, а холод, проникавший до этого в самые кости не смотря на броню, вдруг покинул мое тело.

Вдалеке стали проявляться первые признаки робота. Торчащие обломки вырывались из-под снега и тянули свои обгорелые металлические когти к небу. Разлившееся масло и не догоревшее топливо виднелось на поверхности белого снега. Вся площадь, которую занимали обломи была буквально пропитана горелым запахом и продуктами горения. Развороченный и смятый, корпус робота был втоптан в снег почти полностью, наверху виднелись лишь остатки некогда былой машины. Два огромных ствола орудий торчали и были готовы упасть от любого неосторожного движения.

— Нужно осмотреться, — сказал я и начал обходить машину.

Здесь не было ничего живого. Орудийные руки были покорежены и едва держались на опорах. Боевая часть и корпус напоминали смятую консервную банку. Листы изогнулась так, будто их крутили с огромной силой и старались выжать из них все соки. Одного лишь взгляда на все это было достаточно, чтобы понять какой силой обладало это существо, когда било робот своими лапами.

Осторожно взобравшись и сделав несколько маленьких шагов, я оказался на том самом месте, где должна была находиться кабина пилота. Сквозь сажу и обгоревшие куски металла, мне удалось разглядеть генерала. Его тело было пристегнуто к креслу пилота и необычно выкручено на бок. Глаза оказались закрыты, а все лицо было в крови. Из грудной клетки, раздваиваясь у самого конца, выходил окровавленный металлический обломок. У него не было шансов…