Вой лишенного, или Сорвать покровы с богов

Сквозь полудрему, навеянную тихим голосом Сарина, Лураса услышала звон ключей, скрежет отпираемых засовов и грозные приказы поторапливаться, раздаваемые басовитым голосом смотрителя темницы. Женщина приоткрыла глаза, чтобы узнать причину ночной кутерьмы, но вынуждена была зажмуриться, ибо яркий свет нескольких факелов мгновенно ослепил ее. Спросить у Сарина, что происходит, она не успела. Крепкие руки подхватили ее и одним рывком оторвали от соломы, лишив подушки, которой служили колени старика. Раса испуганно охнула и широко распахнула глаза, забыв о режущем свете. Прежде чем зрение успело восстановиться, женщина услышала недовольный, но до боли знакомый рык: "С тобой я потом разберусь!" - и безграничная радость затопила ее.

- Лутарг, - сквозь комок в горле прошептала она и, обвив руками шею сына, положила голову ему на плечо. "Мне это снится", - подсказало уставшее от тревог сознание, и Раса, закрыв глаза, велела себе расслабиться и полностью погрузиться в приятное сновидение.

Глава 12

Дождь - слезы раскаяния. Иногда Кимале казалось, что эти мутные капли изливаются из ее истерзанной души, не находящей себе прощения в череде сменяющих друг друга кругов. Или же являются отражением печали Алэам, которая проливается с небес на землю, чтобы облегчить страдания покинутого ими народа.

Но, как бы то ни было на самом деле, дождь неизменно приносил с собой горечь и печаль предназначенные лишь ей одной. Всегда горечь и печаль, недоступные видению никого из смертных - только ей.

Отложив короб, женщина поднялась с постели. Воспоминания о разрухе и пустоте, оставленных после себя Даровавшими жизнь, затуманили взор пеленой слез. Выйдя в промозглую, сырую ночь, она подставила лицо дождю, позволив влаге смешаться и омыть ее кожу. Ручейки побежали по щекам, шее, промочили одежду, но Кимала этого не замечала. Перед ее мысленным взором стоял образ Рамины такой, какой она была до воплощения. Образ подруги, которая через несколько мгновений рассыплется земляной пылью у ее ног, чтобы более уже не вернуться никогда.

Едва стало понятно, что Алэамы бесследно исчезли, растворившись в присущей каждой стихии, Хранящие чистоту покинули развалины некогда величественного храма и направились в ближайшую деревню рода Огненных. Никто из девушек не знал, как быть дальше. Лишившись предназначения, они не представляли, чем занять себя. Не могли вообразить, какой станет их жизнь теперь - без цели и былого предопределения, с мыслями о котором проходил всякий их день.

Знание пришло быстро. Быстрее, чем кто-либо из них мог предположить.В первом же поселении доселе Хранящие чистоту были встречены проклятиями и свистом летящих камней. Для рассерженного люда они стали виновницами произошедшего - теми, кто не исполнил возложенной на них миссии и прогневал первоосновы. Ни для кого не имело значения, что эти растерянные, испуганные существа когда-то считались родственникамикаждого члена рода и сосудами для Даровавших жизнь. Сейчас они стали гонимыми, приносящими несчастье безродными, которых запрещено быложалеть или пускать на порог, коим отказывали в помощи и пище, каковыхвсецело и безоговорочно презирали.

Вздохнув, Кимала отогнала страшное видение. Утерев лицо рукавом, она вернулась в жилище и присела поближе к очагу. Тепло огня постепенно изгнало дрожь из ее конечностей, и женщина, сменив влажные одежды на длинную плотную рубаху, забралась в кровать.

Она знала, что уснуть не удастся. Знание не мудреное, ведь не удавалосьникогда. В дождливые дни сон избегал ее, лишая возможности забыться.Непогода и память - два бессменных спутника, по своему обыкновениюпосетившие ее нынешней ночь, развеют столь желанную дрему капельной дробью и яркими всполохами воспоминаний. Одолеть их не помогала даже сонная трава. Когда-то Кимала пробовала спасаться дурманящим настоем, теперь же перестала, осознав тщетность подобных попыток.

Зарывшись поглубже в шкуры, женщина приготовилась слушать и смотреть: слушать, как дождь барабанит по протекающей нынче крыше, и смотреть за тем, что выплывет из глубин ее существа, что сегодняшней ночью решит пробудиться и показаться в мрачной темноте.

Не принятые и не прощенные одиннадцать дев оказались согнаны впещеру воплощений. Совет родов постановил, что согрешившие должны искупить вину перед Алэамами расставшись с собственными никчемнымижизнями. Так, ни в чем неповинные сестры-служительницы вынуждены были заплатить за чужой грех. Они сделали свой последний вдох, будучизамурованными в единственном святилище, пощаженном Даровавшими жизнь, как решили советники именно для этой цели.

Мысли об их мучительной смерти разъедали Кималу изнутри, с каждым разом увеличивая зияющую дыру в ее душе.