Вой лишенного, или Сорвать покровы с богов

Лутарг все также не знал, как предстанет перед Нерожденным, что потребует от него, чем поделится и о чем промолчит, но уже уверенно шел вперед, с каждым шагом приближая миг встречи. Перед мысленным взором стоял образ Литаурэль - такой, какой он видел ее в последний раз: с мягкой улыбкой, толикой печали в глубине изумрудных глазах, облаком черных волос рассыпавшихся по плечам. Чтобы избавить ее от грусти, вернуть этим глазам радостный блеск и задор, он был готов исполнить любое желание Нерожденного. И не важно, чем ему придется пожертвовать! Есть люди достойные любой жертвы, а Истинная для Лутарга была именно таковой.

Понимание последнего существовало в Лутарге и прежде. Оно оформилось с той самой встречи в Саришэ, с той первой улыбки, что Литаурэль подарила ему при свете луны и сиянии звезд. С того самого мгновенья, когда мягкий серебряный свет коснулся ее лица, явив взору молодого человека черты, впоследствии намертво врезавшиеся в память. Оно свернулось клубочком в груди, когда ее рука коснулась его руки и потянула за собой. Пустило корни дрожащим голоском, спросившим: "А какое оно, море?".

Светлая, чистая, немного наивная, пусть даже рожденная для другого мужчины, но все же его Литаурэль! Лутарг смирился с этим. Признал ее важность для себя. Пообещал во что бы то ни стало вернуть ее!

Когда Лутарг приблизился к дверям, и ажурные створки распахнулись перед ним, толпа позади изумленно выдохнула. Сопровождаемый многосотенным вздохом молодой человек вошел в храмовые пределы, доступные лишь избранным. Без сомнений, без боязни он ступил во владения Риана, готовый увидеть того, кто воевал с Перворожденным, кто вынудил тресаиров искать спасения в Саришэ, и отчасти благодаря которому он сам появился на свет.

Эта мысль давно посетила Лутарга. Еще в ту пору, когда отец рассказывал ему историю Рожденных с духом. Его жизнь - результат борьбы сестры и брата. Чувства родителей, их связь всего лишь следствие этой конфронтации. Именно она свела Перворожденного и дочь тэланского вейнгара. И не будь ее, встретились бы Антаргин и Лураса когда-нибудь? Скорее всего, нет! Слишком многое разделяло их, и в первую очередь время, преодолеть которое способны лишь боги.

Был ли он благодарен Нерожденным за свой приход в мир, Лутарг не знал. Зато не сомневался в другом - каждый миг его жизни был подчинен противостоянию этих двоих. Все, что было в ней - от боли до радости - соткано их руками, их враждой и желаниями. Только эти двое ответственны за то, что он - человек - когда-либо имел или потерял, о чем мечтал и к чему стремился. Что именно их несогласие друг с другом сплело нити судеб тэланцев, рианитов и Рожденных с духом в единое полотно, которое ему теперь предстояло разрезать на части, чтобы каждый народ смог пойти своим путем. А в том, что время разделения близится, Лутарг абсолютно убежден.

Он шел по коридорам храма, не задумываясь. Сворачивал из одного в другой по велению кого-то невидимого, неотступно следующего рядом. Не имея представления о пути, Лутарг был уверен, что движется в нужном направлении.

Несколько поворотов вправо, четыре больших залы, десяток запертых дверей, незначительные подъемы и спуски, а затем освещенный факелами проход, и вот она - лестница: последняя преграда, отделяющая его от цели. Остановившись, мужчина запрокинул голову, чтобы оценить высоту подъема. Вереница ступеней закручивалась в спираль и исчезала где-то в вышине: ни окон, ни света, ни конца лестницы, лишь эхо шагов и темнота.

Лутарг мысленно усмехнулся. Что-то ему это напоминало. Сильно так напоминало, до боли. Вот только Сарин ныне не станет сопеть и спотыкаться за спиной. Не о ком будет волноваться. Не за кого переживать, разве что за себя и рьястора.

Не дожидаясь просьбы, Повелитель стихий начал подъем. Стелясь по камню, он устремился ввысь, искрящимся туманом переползая с одной ступени на другую. Лутарг двинулся следом. Шаг. Второй. Слишком частые, чересчур много. Долго. Сам не заметив как, но вот он уже перепрыгивает по две ступени сразу и почти бежит. Мысли об отце и Лите торопят, подстегивают. Рьястор летит впереди него, зовет за собой, а Лутарг не спорит. Нетерпение духа сродни его собственному. Скорее добраться! Скорее справиться! Скорее вернуться домой!

Последняя мысль шокировала настолько, что молодой человек споткнулся, и был вынужден схватиться за перила, дабы избежать падения. Дыхание сбилось. Как-то странно кольнуло в сердце.

Домой? Когда-то давно - в период до каморки надсмотрщика - его домом была пещера - чаща, с единственным входом. Она стерегла, оберегала, дарила покой, уверенность, возможность пережить день и переждать ночь. Позднее им стало место рядом с Рагартом: истории сказителя, которые уводили его за переделы каменных сводов, подальше от свиста плети и ее жалящего прикосновения, подальше от пещер и самого себя.

В последнее время Лутарг не думал об этом. Слишком много всего произошло. Слишком сильно изменилась его жизнь, но сейчас…