Вояка среднего звена

— Никак нет! — отчеканил я. — Производим прием пищи в специально отведенном помещении!

— О да, да, конечно… — Равуда двинулся в обход стола, по дороге отвесил подзатыльник Ррагату, и тот качнулся, едва не упал физиономией в стол, лицо его исказилось от ненависти.

Ну да, кайтерит, ставший в очередной раз моим командиром, умел вызывать к себе любовь. Последние дни он вел себя на редкость спокойно и аккуратно, почти не обращал на меня внимания, и это внушило мне надежду, что может быть этот гад наконец успокоился, забыл обо всем, что было раньше.

Но видимо нет.

— А ты ничегоооо… — пробормотал Равуда, осмотрев Хэль, еще одну новенькую, из народа вилидаро.

Та покраснела до коней роскошных черных волос, и я краем глаза заметил, что лицо Юнессы перекосилось от гнева. Ну да, она побывала у кайтерита в койке, и покинула ее вовсе не с самыми радостными воспоминаниями.

— Смирно, десятник, я сказал — смииирно, — протянул он, очутившись рядом со мной.

Я вытянулся так, что в спине захрустело.

— И это существо кем-то командует? — Равуда вздохнул, и его тяжелый, угловатый кулак врезался мне в поддых.

Ладно еще я был готов и успел немного сдвинуться, чтобы удар хоть частично приняли на себя ребра. Но все равно от боли я задохнулся, в голове зазвенело, перед глазами заплясали черные круги.

Но я не согнулся, даже не склонил головы — только не на глазах своих бойцов.

— Служба — это наслаждеееение… мне ли не знать? — выплыл из звона в ушах ненавистный голос Равуды.

Я пытался дышать, вталкивая в себя воздух маленькими порциями, но получалось не очень хорошо.

— Не слышу ответа! — рявкнул центурион, и я ощутил ухом и щекой его раскаленное дыхание, капельки слюны, что едва не прожигали кожу.

— Так точно… — ухитрился выдавить я.

— Хреново отвечаешь, — протянул Равуда.

Твою мать, и стоило пройти две кампании, стать десятником, выжить в десятках боев и вернуться из плена, чтобы этот упырь мог издеваться надо мной так же, как в первый день в казармах?

Мне прилетело второй раз, на этот раз в живот, и утрамбованная в него жратва недовольно квакнула. Накатил рвотный рефлекс, и сдержал я его с немалым трудом, непонятно какими уже резервами стойкости.

А то не хватало еще облевать старшего по званию. Измена, не иначе!

— Центурион, ты потише… — подала голос Фагельма, чей десяток насыщался за соседним столом.

— Криворуким слова не давали! — гаркнул Равуда.

Но если бы не она, то наверняка он врезал бы мне и в третий раз, а так всего лишь нагнулся к уху и зашептал:

— Убить я тебя не могу, волосатик, о да, дааа… это очень жааль… вот прямо здесь… Вилкой выковырять твои глаза… расковырять брююююхо… и смотреть, как ты дохнешь…

Я молчал, понемногу приходя в себя.

— Отрезать то, что у тебя между ног болтается, — продолжал Равуда. — Пажааарить… Заставить сожрать. Эх, не могу… Разве что в лесу, где нет камер, нет командиииров… Тооолько мы…

— Да ты струсишь, как обычно, — выдавил я.

Ну как всегда — собственный язык мне такой враг, что никаких центурионов не надо.

Но Равуда только рассмеялся.

— Зато я могу сделать так, что ты сам повесишься, — сообщил он радостно. — Довести. Раньше я спешил, был нетерпелииив… Но теперь я буду действовать медленно, спокойно. Только ты все равно умрешь… и твоя дочь тоже.

Вот последнего ему говорить точно не стоило!

Кровь бросилась мне в голову, стало жарко, кулаки сжались сами собой, а волосы на затылке встали дыбом. Самое время броситься на красноглазого урода, и для начала уронить его на пол сильным ударом в челюсть.

Но тогда… тогда меня точно отправят домой, на Землю, к Сашке.

И я не смогу добыть то, ради чего я тут нахожусь, ради чего я готов вытерпеть все, что угодно… ну, почти.

— И кто тут струсил? — спросил Равуда.

Я медленно, преодолевая сопротивление перекрученных судорогой мышц, разжал кулаки. Затем повернулся к центуриону, посмотрел прямо в его физиономию, в глаза цвета крови, один больше другого едва не в два раза.

— Я струсил, так точно.

Еще год назад я бы и сам себе такого не сказал, а тут перед толпой соратников, тех, кем я командую. И сейчас я ощутил мгновенную, но острую вспышку стыда — точно укол прямо в сердце.

Но быстро ее погасил… значение имеет только одно, Обруч, который я должен найти. Отыскать в громадном летучем городе под названием «Гнев Гегемонии», и привезти дочери, а для этого одолеть все препятствия, какие только можно представить, в том числе и те, что внутри меня.

Равуда резко повернулся и зашагал прочь, свита во главе с Молчуном двинулась следом.

Я стоял, тяжело дыша и вытирая со лба пот, я думал о том, сколько я протяну в лапах такого командира. Я знал, что он использует первую же возможность, чтобы избавиться от меня, не станет медлить, если получится убить меня быстро, сразу, без мучений, но наверняка.

И это значит — времени у меня не так много.

* * *

Новый универсальный станок у меня был такой же, как старый, даже чуть лучше. Идеальная штука, чтобы возиться с оружием в полевых условиях — доводить, чинить, совершенствовать.

Установили его мне в оружейке, и я проводил там все свободное время.