Вояж продолжается или последний рывок Алиски

  - Я больше не могу, - простонала я и кряхтя, как старуха сползла с лошади. Через пару часов солнце скроется за горизонт и наступит темнота, а нам нужно приготовить место для ночлега. И мне интересно, как он будет нас греть обеих? Костер-то, наверное, разжигать никто не будет. Мы пока не достаточно далеко удалились с территории Фелгасцев, а значит, рисковать не будем. Ведь если нас обнаружат, то моего демона ничто не сдержит, а наблюдать спокойно за убийством я не смогу.

  - Как себя чувствуешь? - обеспокоенно спросил Ваул.

  - Как побитая жизнью собака, - ворчала я. - Только день в седле, а я уже никакая, а что же будет завтра?

  - А завтра дорогая, - сдержанно проговорил демон. - Будет снова лошадь и лесная дорога.

  - Господи! - простонала я, распластавшись на теплой подстилке.

  Кстати, а костер Ваул все-таки разжег. Как он сказал, ему пофиг, если к нам на огонек заглянут нежданные гости. Видимо его тоже достала сложившаяся ситуация.

  Пока я варила нам сытный ужин, а это каша и вяленое мясо, демон занимался девушкой.

  Она пришла в себя, но видимо еще плохо соображала, так как не выказала протеста по поводу того, что посторонний мужчина раздел ее.

  - Я не причиню тебе вреда, - говорил он ей. - Но ты же сама видишь, что она, - и кивок в мою сторону. - Не сможет тебе ничем помочь, а я тебя лишь обмою и натру целебным бальзамом твое тело.

  Девушка продолжала молчать, а демон, не теряя времени, принялся за водно-обмывочные процедуры. Я подошла ближе и снова осмотрела ее пожелтевшие синяки. По щекам девушки текли молчаливые слезы. Видимо чувство беспомощности совсем выбило ее из колеи. Хотя о чем может идти речь, если над ней так издевались.

  Ваул сам покормил ее, завернул в шкуру животного и отнес в импровизированную палатку. Вышел он оттуда минут через пятнадцать задумчивый и злой.

  - Уснула? - спросила я.

  - Да, - кивнул демон.

  - Ваул, вот скажи мне, это какой надо быть сволочью и садистом, чтобы довести до такого состояния человека, а уж тем более девушку? - спросила я, когда с ужином было покончено и мы сидели у костра, наблюдая за искрами живого огня. - Я готова их голыми руками разорвать за это! - меня переполнял гнев и ярость. Бедная, бедная девочка. Такая молоденькая и столько уже пережила. Да я наверное давно бы уже свихнулась. Целый год в каменном мешке без света и тепла, полуголодное существование. Так даже с животными не обращаются. - Я очень боюсь за ее психическое состояние.

  - Ты знаешь Алиса, - ответил через время демон. - Я сам их уничтожу. И плевать на запрет Хануна. Но они ответят за каждую ее слезинку, за каждую ее боль, - очень странно слышать подобное от жестокого беспощадного демона. - Я не понимаю, что со мной происходит, но эта девочка...

  - Что?

  - ... Эта девочка очень важна для меня...

  - Почему?

  - Она моя половинка, - ох ни хрена себе! Вот это поворот! Но, как же так? Их чувства обречены. Они из разных миров. Мы не сможем здесь остаться.

  - Ты уверен?

  - Более чем, - хмыкнул он и поднялся на ноги. - Иди спать.

  - А ты? - обеспокоенно спросила я.

  - А я еще подумаю, - сомневаюсь, что здесь можно найти, хоть какое-то решение. Я не смогу остаться здесь, а демон из-за связки со мной, не сможет оставить меня. Вот и получается замкнутый круг. Мне действительно жаль их обреченную любовь. Это как мираж. Поманил своим сладким зовом и усмехнувшись, растворился в пространстве.

  - Мне жаль, - прошептала я, смотря в глаза наполненные безысходностью и болью. - Прости меня.

  - Ты не виновата, - усмехнулся он. - Видимо Ханун просто решил поиздеваться надо мной, даря мне единственную и тут же отнимая ее.

  Зачем Богу подобные шутки? Что он будет иметь с их несостоявшейся любовью?

  - Ваул, - я остановилась у входа в палатку. - Ты же понимаешь, что я не смогу остаться?

  - Я и не прошу, - я кивнула и скрылась за пологом. Знаю, что поступила сейчас эгоистично и жестоко, обрывая ниточку к их счастью, но поступить иначе не могла. Я слишком через многое прошла, чтобы сейчас останавливаться на половине пути. А демон... демон примет правильное решение.

  Следующие двое суток пути не отличались от первого дня за исключением того, что Адели была иногда в сознании и молча наблюдала за нами. В ее глазах все тот же страх и непонимание происходящего. Особенно мое сердце обливалось слезами, когда Ваул принимался ее купать, либо отводил в туалет. Она бы может и сопротивлялась, но истощение и слабость организма не позволяли и пальцем ей пошевелить. Я понимала ее состояние. Беспомощность - это, наверное, худшее из того, что может случиться. Когда не можешь позаботиться о себе. Когда сквозь слезы терпишь уход постороннего молодого и красивого мужчины. Я уверена, что в такие моменты она ненавидела себя за свое бессилие и свое ужасное состояние, но я в своем положении ничем не могла ей помочь. Пусть лучше так, чем никак.