Вояж Проходимца

Чино молчал, продолжая переминаться с ноги на ногу. Голову он опустил, так что я не мог различить его лицо даже через тактические очки.

— Что случилось?

— Не нужно вещи. Сеньор, вы лучше… вывезите меня отсюда, сеньор!

— Куда?

— Из этого мира, — Чино наконец поднял голову, глаза его странно блеснули: — Вы — Проходимец, вы можете, сеньор! А я заплачу, я могу работать…

— Да что с тобой случилось? Ты головой ударился, когда с вездехода сиганул? Зачем тебе в другой мир? Тебе же домой нужно было!

— У меня нет дома, сеньор. Спалили герильерос… а может, это и войска правительства были…

До меня стало доходить:

— Погоди, так это твоя деревня была тут рядом?

— Нет, сеньор. Моя выше по течению. Но ее тоже сожгли. После того как разорили. Там пустота теперь. Головешки…

— А жена? У тебя же были жена и дети? Вот же… — Я осекся.

Лука нагнулся к моему уху:

— Давайте-ка посадим его у костра и нальем чего-нибудь покрепче. В таком состоянии человек может вести себя неадекватно. Ему явно сейчас не помешает чаек с горячительной добавкой. Возможно, придется даже вколоть что-нибудь для успокоения. Так что вытащите с Александром лодку на берег повыше, чтобы ее не смыло водой, и подсаживайтесь к костру: спать лучше в тепле.

Костер горел, посылая черточки искр к звездам. Искры рвались к подобным себе высотным жителям, стремились, не зная, что их разделяет целое небо, летели в клубах дыма, словно в газовых туманностях… и таяли, не долетев до своих небесных родственниц какие-то тысячи и миллионы световых лет.

«Вот так же и люди, — шевельнулась в моей голове мысль. — Так и люди: стремимся к чему-то, думая, что цель рядом — вот она, ее видно, рукой подать! — и бросаемся в наполненную дымом пустоту… Да так и угасаем, остывая в полете, не долетев до мечты всего лишь бесконечность. И так горько осознать это именно тогда, когда ты, наконец, вырвался из общественного костра для свободного полета…»

Похоже было, что я вновь начал хандрить. И это было весьма не вовремя. Хотя, если здраво рассуждать, когда хандра бывает вовремя?

Я потянулся, хрустнув суставами, и привычно почесал повязку на плече. Моя раненая рука функционировала абсолютно нормально, и я не испытывал никаких затруднений или болезненных ощущений при нагрузках: таинственный шлот действительно творил чудеса.

Чтобы окончательно убедиться в этом, я покрутил кистью, предплечьем, затем плечом — рука работала не хуже здоровой. Я удовлетворенно хмыкнул и, испугавшись что сделал это слишком громко, оглянулся с опаской на мирно посапывающего в усы Чино. Тот спал как убитый: Лука подмешал ему в чай что-то до того сильнодействующее, что тощий тераинец отключился, не допив содержимое кружки до конца. Рядом с Чино тоненько храпел Шварц — толстяк улегся на брезент рядом с кучей оружия и укрылся свободным концом полотнища, так что другим места на брезенте не осталось. Санёк тоже дремал, закутавшись в полюбившуюся ему замызганную простыню, опершись спиной о склон оврага и положив на колени древнюю бельгийскую FN-FAL. Его всклокоченная голова склонилась на грудь, длинные ноги подобраны… Мерзнет, видать, штурман, несмотря на близкий огонь. Конечно, простыня — это даже не одеяло.

— Не спите, Алексей? — спросил меня Лука.

Врач сидел у костра, время от времени подкладывая в него сучья, что было нелишним: ночи в джунглях были на удивление промозглыми. Очевидно, сказывалась высокая влажность и отсутствие прямых лучей солнца, которые могли бы землю прогреть так, чтобы и ночью она отдавала тепло. К слову, когда температура воздуха упала, окружавший нас ночной хор джунглей притих и постепенно сошел на нет. Только иногда какая-нибудь живность пищала что-то невнятно, очевидно через сон, но затем снова наступала тишина, нарушаемая только плеском реки на камнях.

— Нет. Не сплю.

— Теперь у нас есть лодка. Можно спуститься вниз по реке, постараться нагнать партизан, американцев… Вот только хотите ли вы этого? Не передумали?

Я даже немного разозлился от этих спокойных слов. Создавалось впечатление, что Лука прощупывает меня, пытаясь выявить слабину, изъян…

— Я же сказал, что пойду с тобой и Шварцем.

— Я слышал, — невозмутимо подтвердил Лука. — Просто это сложно будет, очень сложно, Проходимец. С нашими-то ресурсами. Ведь у нас ни амуниции нормальной, ни еды, ни мощного оружия. Да и численность нашего отряда…

Что-то зашуршало по склону оврага, послышался мягкий, но довольно тяжелый шлепок. Лука встрепенулся, поднял ствол винтовки, но я остановил его, придержав руку. В круг света от костра вполз пушистый хвост, затем лапы, а потом и вся гивера, что, пятясь задом, волокла довольно крупную тушу какого-то зверя.

— Зато у нас есть Маня, — сказал я и сам удивился, сколько гордости прозвучало в моем голосе. — И с нами Бог.

Лука усмехнулся, собрав лучики морщинок у глаз:

— Ну гивера — это, конечно, довод.

Утро было не столь туманным, как прошлое, но сырости и холода в нем хватало. Удивительно, как могут быть холодны ночи в джунглях — местах, которые общепринято считать жаркими.