Вояж цвета спелой вишни

— А, «малыши» пожаловали! — воскликнула она. — Ну, проходите сюда, в стороночку, — пригласила их Клавка к прилавку в сторону от общей очереди. Толстяки подошли и встали возле него полукругом, полностью заслонив его собой.

— Коль, ну, что сегодня заказывать будете?

Тот почесал с обеих сторон огромный живот.

— Да, наверно, как обычно: пельмешков для разминки да жареных сарделечек, ну и пивка. — Коля вопросительно посмотрел на спутников. Те в ответ одобрительно закивали.

— Сколько? — спросила Клава.

Пузановский вновь оглянулся на своих спутников. Толя почесал затылок и произнес:

— Коль, я думаю, местных пельмешков для разминки можно и по три порции на брата заказать, а там посмотрим.

— Точно! — одобрительно произнес Коля. — Давай, Клав, нам по три порции пельмешек организуй! — Пузановский от предвкушения потер руки.

— Хорошо, — ответила Клава. — Так я вам тогда их в кастрюльке и вынесу, а то что там по тарелкам размазывать.

— Нет, Клав, — подал голос молчавший Вася, — если в кастрюльке, тогда давай десять порций уже для ровного счета. А то что там девять, ни туда ни сюда. И соусом еще полить не забудь, — добавил он, — а можно еще сверху зелени какой покидать.

— Точно, Клав, давай десять нам, — согласился с Васей Коля. — Пельмешки у нас никогда не остаются.

— Как скажете, — согласилась Клава, — десять так десять. А еще что будете?

— Ну и тяжелую артиллерию, как обычно.

— Сардельки, что ль? Сколько?

— Думаю, двумя с половиной кило обойдемся? — вопросительно посмотрев на друзей, предположил Толя Бадиков. — Чтоб уже не морочиться!

— Да давай нам три кило уже, — ответил за всех Коля. — По кило на брата. Только ты, Клав, скажи там, чтобы сарделечки-то нам хорошенько обжарили.

— Это само собой, — согласилась Клава.

— Коль, ну куда ты все время торопишься?! — схватив его за руку, произнес Вася Бадиков. — Что ж это за тяжелая артиллерия такая — всего три кило?! Хотя бы уж три с половиной надо брать, это хоть куда ни шло.

Коля посмотрел на Василия, а потом, повернувшись к его брату, с улыбкой произнес:

— Вижу, Толь, братец твой — знатный едок! Наш человек! А я-то хотел заказать четыре, но постеснялся. А братец твой, молодчина, поправил. — Коля схватил Васю за плечи и легонько потряс.

— Для тяжелой артиллерии давай, Клав, нам пять кило! Гулять так гулять! — весело произнес Толя.

— Пять так пять, — согласилась Клава. — Так я тоже вам тогда в кастрюльку положу, — предложила свой вариант сервировки стола она. — И сначала половину приготовим, а потом, как съедите, еще половину, чтоб горяченькие.

— Нет уж, Клав, ты давай все сразу! Остыть они у нас не успеют, — не согласился Вася. — А то только аппетит проснется, а у тебя еще не готово будет, и ждать придется. Нет, Клав, давай уж все сразу! И горчичкой, и майонезиком еще полить не забудь.

— Да, Клав, ты уж сразу нам, а то ждать потом придется, — поддержал Васю Коля.

— Как скажете, — безропотно согласилась Клава. — Ну а пива-то вам сколько? — поинтересовалась она.

— Пива нам по три кружечки на брата, да и хватит, — произнес Коля. — Ты же знаешь, мы не по этой части. Нам бы поесть хорошенько, а пиво так, для аппетиту, чтоб больше вместилось. — Коля звонко похлопал по Толиному животу рукой.

— Будет сделано, — Клава поднесла руку к своей пилотке, словно по-военному отдала честь. — Пиво сейчас вон у Томы заберете, а за пельменями и сардельками через десять минут подходите, тогда и посчитаю вас. — Клава обернулась к продавщице, разливающей пиво. — Том, девять пива отпусти нашим «малышам», — на ходу бросила она и скрылась в подсобке.

Коля встал возле стола и оперся спиной на стену прямо под «Тонущим кораблем». А братья Бадиковы устроились с противоположной стороны. Перед ними стояли две внушительные кастрюли. В одной виднелись пельмени, а из второй шел дымок от аппетитно пахнущих жареных сарделек. А вокруг кастрюль стояли кружки с пивом. Все трое активно работали челюстями, не обращая внимания ни на что вокруг. Толстяки были полностью сосредоточены на еде. Вася взял из кастрюли розовую, блестящую от жира сардельку, поднес ее к носу и, закрыв от удовольствия глаза, громко втянул воздух, наслаждаясь ароматом.

— Ох! — выдохнул он, обмакнув ее в майонез, а потом и в горчицу, и засунул в рот таким образом, что в руке остался только хвостик. Довольно закрыв глаза, он с видимым наслаждением стал пережевывать. Потом, сделав из кружки глоточек пива, точь-в-точь повторил операцию со следующей сарделькой. В момент, когда Вася засовывал ее в рот, капли майонеза стекали и падали на рубашку. Но эти нюансы Василия совершенно не волновали, он сосредоточился на еде.

Коля же занимался пельменями. Он метал их в рот со скоростью спринтера, преодолевающего олимпийскую дистанцию. Изредка прерывал процесс для того, чтобы отхлебнуть пива из своей кружки. На грудь себе Коля повесил салфетку. Но она мало спасала рубашку от капель томатного соуса, стекающего с пельменей. Сделав небольшую передышку, Пузановский взглянул на Василия и прокомментировал его манеру поедания сарделек: