Вояж цвета спелой вишни

— Возможно? — тихо процедил Коршунов. Потом вдруг ударил ладонью по столу и произнес: — Невозможно!

Полковник встал из-за стола, прошелся из угла в угол с заложенными за спину руками и, остановившись напротив Миненкова, уже более спокойным тоном продолжил:

— Да пойми ты, майор, мы не имеем права допускать сомнений в нашем деле! Даже малейших сомнений! «Возможно» — это совершенно неправильный ответ! Ты должен все точно выяснить и доложить!

Коршунов снова прошелся по кабинету.

— А что касается этого дела, здесь тем более нужна точность. — Он взял со стола очки и надел их. — Представь, если действительно убит сотрудник ГРУ. А лично я почти на сто процентов уверен, что так оно и есть. Ты понимаешь, насколько это серьезно?! То есть убит не рядовой гражданин, а действующий сотрудник главного разведывательного управления. Ты понимаешь, черт возьми, как это важно — в кратчайшие сроки выяснить, кто его убил и с какой целью?! Это может иметь непосредственное отношение к безопасности нашей страны! Ты это сознаешь?!

— Да, товарищ полковник, сознаю, — подал голос Миненков, — но не понимаю, почему вы так уверены, что убит именно кто-то из того списка?

— Потому что я умею логически мыслить. А кроме того, обращать внимание на детали.

— Так объясните, товарищ полковник, что я пропустил в этом рапорте?

— Да ты пойми, что недостаточно просто прочитать сухие строчки рапорта. Нужно вдумчиво проанализировать сложившуюся ситуацию и постараться разобраться в ней, обращая внимание на все детали.

Миненков молча сидел, рассматривая кисти рук.

— Вот если бы ты, майор, проанализировал все нюансы в этом рапорте, а потом еще и запросил личное дело этого Хомутова, вот тогда ты ни за что не сказал бы, что, возможно, это ошибка. Вот тогда ты, так же, как и я, утверждал бы, что, скорее всего, убит именно кто-то из тех сотрудников ГРУ, которых перечислил Хомутов в своем списке.

— Виноват, товарищ полковник, — не поднимая глаз, произнес Миненков.

Коршунов сел на свое место и, не обращая внимания на извинения майора, продолжил:

— А я вот, кстати, запросил личное дело на этого капитана Хомутова, — продолжал полковник, — и обнаружил там много интересных деталей. Например, что капитан этот, кроме того, что спортсмен, еще и незаурядный художник и часто выставляет свои работы в местном доме офицеров.

Коршунов снова снял очки и положил их на стол.

— Понимаешь, он художник. А художник вряд ли перепутает свою работу с чужой. Это очень маловероятно.

Полковник внезапно потерял всякий интерес к Миненкову и, достав очередную папку из ящика стола, принялся листать ее. Потом вдруг посмотрел на майора и произнес:

— Свободен.

— Товарищ полковник, так что прикажете делать с этим рапортом?

Коршунов удивленно посмотрел на Миненкова.

— Как что? Вплотную занимайся делом! Пошли срочные запросы в каждую часть, где служат эти люди из списка Хомутова. Пусть каждый командир лично убедится и подтвердит, что человек этот жив и находится в расположении части. Лично. И тогда выяснится, кто из этих людей отсутствует и по какой причине. А в том, что кто-то из них отсутствует, я не сомневаюсь.

— Понял вас, товарищ полковник. Разрешите идти выполнять?

— Да, конечно, майор, выполняй, — рассеянно произнес полковник.

Майор вышел из кабинета, а полковник еще некоторое время смотрел на то место, где он сидел.

Глава 41

СССР, Восточная Сибирь, прииск «Гранатовый».

В то время как Катя рассматривала обнаруженный у Зотова пистолет, Борис и Юрий шли берегом небольшой таежной речушки. Еще утром, когда они только пришли сюда, в некоторых местах, где животные подходят к реке на водопой, Борис с помощью веревок и маскировочной сети, найденных на прииске, соорудил несколько хитроумных ловушек. И вот сейчас, на обратном пути, молодые люди проверяли их.

Уже издали ребята увидели, что их первая ловушка нарушена. Подойдя ближе, они обнаружили попавшую в нее достаточно крупную косулю. Та лежала с подогнутыми передними ногами и жалобно смотрела на подошедших людей.

— Похоже, переломаны ноги, — предположил Юрий.

— Да, скорее всего… — Не успел Борис закончить фразу, как Юрий, достав из-за пояса нож, молниеносным движением перерезал горло косули. Спокойно вытерев окровавленное лезвие о траву, он поднял голову и, посмотрев на удивленного Бориса, произнес:

— Не могу смотреть, когда мучается беззащитное животное, — начал он объяснять свой поступок. — А так смерть наступила мгновенно. Я перерезал сонную артерию.

Борис взглянул на Юрия. «Это серьезная подготовка! Вряд ли в группе есть кто-то опаснее этого тщедушного сутулого очкарика с ножом! Если он пожелает, утром никто из нас не проснется. И даже пикнуть не успеет! С таким нужно держать ухо востро. Он опаснее гремучей змеи! Похоже, мои предположения насчет этого парня верны. Вероятно, он и есть один из ключевых игроков в группе», — пронеслось в голове у Бориса.

— Не стоило этого делать… — уже через секунду совершенно спокойно произнес он. — Как минимум по двум причинам.

— По каким это?