Вояжёр (СИ)

Интересная постановка рекомендации. Есть ли у меня трудности? Навалом. Почки лет шесть, примерно, не работают. Почти сразу после смерти родителей отказали. Сестра редко пишет, на работе завалы, в личной жизни беспросветный штиль. В общем, до Тортуги я не доплыву. А вот возникнут ли у меня проблемы в ближайшие четыре-пять часов? Вряд ли. Скорее всего, я просто просплю все время диализа и смело поеду домой, так что от помощи мне администратор отбрехалась, ещё не начав помогать. Да и кто «мы?», пресветлейший и державнейший великий государь и великий князь Петр Алексеевич? М-да, что-то мысли совсем не в ту степь пошли.

Так, кабинет номер 1408^[1], как и всегда. Ну хорошо хоть, что не зал номер четыре^[2]. А то у него плохая репутация.

Хотя пациенты без почек долго не живут. Вернее, живут относительно недолго. Средняя продолжительность существования составляет десять-пятнадцать лет, но это учитывая новую аппаратуру и в случаях, когда пациент действительно следит за здоровьем. Большая часть больных погибает из-за слабого иммунитета, и легкая простуда или насморк может запросто перерасти в воспаление лёгких, а пищевое отравление — в серьезные проблемы с желудком. Впрочем, надо отдать должное клиникам Верхнего города, здесь используют аппараты последних моделей, а иногда и экспериментальные образцы, так что, теоретически, продолжительность жизни при очистке крови не ограничена. Хочешь долго здравствовать? Ходи на диализ в клинику Верхнего, принимай дорогие лекарства, соблюдай диету, избегай недосыпа и стресса, и вуаля! Рецепт, мать его, бессмертия. Только билет зачастую стоит дороже, чем сама жизнь.

Я как раз подошел к двери кабинета и провел по сканеру рукой. Дверь открылась, внутри никого. Да, поздновато, ведь если прийти сейчас, то закончишь поздней ночью, а нужно еще добраться домой. Врачей внутри кабинета нет, процедура проходит автоматически, так что я сел в кресло у стены, откинул спинку, положил руку на подставку и нажал «СТАРТ» на панели быстрого доступа и прикрыл глаза. Нужно будет сходить в магазин в воскресенье, купить готовой еды, крупу и, может, немного фруктов. Долгий был день, мысли начали путаться, и я начал засыпать.

Мою полудрёму прервал звук распахнувшейся двери, и я открыл глаза. Где, говорите, тут кнопка вызова администратора? Кажется, появилась проблема, и мне теперь не поспать.

— Мишель, давно не виделись, чего это ты так поздно? — раздался мелодичный голос в палате. — Зато теперь можно будет поболтать, ты ведь не против? Конечно, не против, о чём это я? Пора, красавица, проснись…

— Пощади, — взмолился я. — Если уж ты начал учить стихи, то у меня, видимо, откажет почка.

Проблему зовут Граф. На вид ему около сорока, длинные русые волосы с сединой убраны в хвост, а носит он исключительно строгие брюки и рубашки. Впрочем, я никогда не видел его вне кабинета гемодиализа. Граф, в миру известный как Артём, талантливый художник и не менее талантливый болтун. Он из тех людей, что смотрят на небо и любят заглядывать за горизонт. Его завораживает будущее и космос. Он никогда там не был, но его видение поражает, хотя, казалось бы, что может быть красивого в мёртвом вакууме? Он будто проецирует свои мысли и чувства на бумагу, детализировано изображая планеты, корабли и Вселенные. Мечтатель, который смотрит на мир по-своему и дорожит собственной творческой философией.

Мы познакомились в этой клинике год назад в ровно таком же кабинете, а позже я узнал, что у него тоже не прижились почки. Три пересадки, но безуспешно. Деньгами судьбу не купишь. Впрочем, это нисколько его не удручает, и Артём продолжает творить и терроризировать меня разговорами каждую встречу. Отделаться от него невозможно, разве что умереть, но это вряд ли остановит художника. Артём проспонсирует поиск Некрономикона, поднимет тебя из мёртвых, и вы всё равно поболтаете.

— А у тебя и так ни одной рабочей, — искренне улыбнулся Граф. — Опять предаешься бессмысленной рефлексии и копаешься в себе? Жизнь слишком коротка, нужно всё успеть.

— Кто понял жизнь, тот больше не спешит. Все вокруг лишь борьба и тлен. Дай Морфею забрать меня в лучший мир.

— Когда настоящее оказывается слишком разочаровывающим, а люди вокруг слишком прагматичными, я вызываю в воображении свои видения будущего, и они заряжают меня энергией. Мои картины — это и есть моя Муза. На самом деле, очень часто люди обращаются ко мне, чтобы почерпнуть новые идеи. Им нужно полотно, которое отображает их взгляды и настроение. Я могу дать это им. Могу дать надежду, а зрителю остается лишь ухватиться за нее, как за соломинку.

— Да-да-да, нео-баталист, Верещагин^[3] нашего времени. Как только продам почку, сразу же обращусь к тебе. И вообще, картина хороша тем, что её можно продать. Технически, твоя Муза уже тысячу раз мертва. Ты её породил, ты её и убиваешь, при этом раз за разом.

— Je suis celui qui suis^[4], — многозначительно ответил художник и лёг на соседнее кресло. — И ничто человеческое мне не чуждо.

— Иногда я не уверен, что ты человек. — Я снова прикрыл глаза. — О чём говорить будем?