Войку, сын Тудора

— Пан Ион забыл, — отвечал Бучацкий, — что круль Казимир также носит венец великого князя Литовского. Что мало стало в Литве храбрых воинов — множество жизней в сей земле забирают нескончаемые войны с ливонскими рыцарями. Будем же помнить, какое великое дело сделала малая Литва; ведь это ее сыны первыми, более столетия назад, нанесли тяжкие удары непобедимым дотоле ордынцам. Это их победы заставили татар очистить земли от Дикого поля до Карпат, где у чингисидов были улусы и столицы, вернуться в степи, уступить сии просторы первым молдавским воеводам, спускавшимся с гор со своими людьми. Это битвы и походы литовских полков вместе с отрядами русских земель, подвластных великому княжеству, позволили поднять головы и другим народам, задавленным татарским ярмом.

— А вот и наш Лоран, — обрадовался тут Ион, приветствуя стройного молодого воина, опоясанного прямым палашом и державшего в руках тот удивительный инструмент, полугитару-полускрипку, который в стране его предков еще именовался viole d'amour — виолой любви. Юного воина усадили на высокий табурет, вручили ему добрую чарку. Улыбающийся Лоран едва успел, однако, поднести ее к губам, как опять раздался громовой удар и новое ядро, подпрыгивая на ступенях, подкатилось к первому и остановилось.

— Видишь, малыш, оно поспешило к нам — насладиться твоим искусством, — возгласил пан Велимир. — Начинай же скорей!

— Эта песня, сказал Лоран, пробуя струны, — сложена триста лет тому назад, когда храбрые рыцари Лангедока отправлялись за море, в далекую Палестину, чтобы отвоевать у неверных сарацинов святой гроб господа нашего Иисуса. Песня — у нас такие называются фаблио — сложена на старинном французском наречье, но я переложил ее на молдавский. Всем ли высоким господам, здесь присутствующим, знаком сей язык, столь схожий с языком моих предков?

— Конечно, дружок! — в нетерпении заверил его Бучацкий. — Чего медлишь? Может быть, тебе нужно получше промочить горло, чтобы запеть?

Юный Лоран вежливо отклонил предложение и, подтянув как следует струны, начал свою балладу:

Благородная супруга,
Синеглазая Клотильда
На войну в Святую землю
Провожала с грустью мужа.
Поднесла ему с поклоном
Плащ с крестом; склонив колени,
Со смиреньем пристегнула
Шпоры рыцаря златые.

Вслед за тем она достала

Пояс, сотканный искусно
Из стальных колечек многих.
Был подбит он нежным шелком
И сиял на нем роскошно
В изумрудах и рубинах
Золотой замочек прочный
Под гербом с единорогом.

Поблизости, сотрясая землю, опять упало тяжелое ядро; снаружи что-то треснуло, осыпалось.

— Эге, малыш, я, кажется, уже знаю, что это за пояс! — возгласил пан Велимир. — Як бога кохам, прескверная штука; но продолжай, продолжай!

Молодой менестрель, сняв смычок с виолы, несколько мгновений с легкой улыбкой перебирал струны. Затем снова запел: