Воин

— Если бы это не было оскорблением для всего народа Олы, — доверительно произнес он, беря ее за руку, — я бы ни за что не заставил вас терпеть неотступных сопровождающих. У меня есть абсолютная власть, но как король я обязан подчиняться обычаям своего народа. — Он опустил взгляд. — Недавно я разговаривал с Конвеем. Мне показалось, будто он хочет нас покинуть. Как бы это ни было мне неприятно, я, разумеется, не в силах помешать вам. Вы — мои гости и можете уйти когда пожелаете. Но меня искренне удивляет такое пренебрежение той защитой, которую я вам предоставил.

Картер начала было протестовать, но Алтанар легонько дотронулся пальцем до ее подбородка, останавливая, и продолжил:

— Я знаю, что ты станешь защищать его, но, по правде сказать, я ничего иного не требовал от Мэтта, как только обучить нескольких моих людей, чтобы мы смогли защититься от Харбундая. Он не возражал, но я надеялся, что он согласится оставить одно из своих ружей. Не прямо сейчас, но ведь вы могли бы отдать одно ружье, когда будете покидать нашу страну? У вас все равно их больше, чем людей, не правда ли?

— Я бы их все отдала! — воскликнула она. — Я мечтаю, чтобы они вообще нам не понадобились, да и вам тоже. Я ненавижу все эти убийства. Эту боль… — Глаза Дженет наполнились слезами.

Выпустив ее руку, король отошел к окну. Пара блюстителей неподалеку давала знать, что никто не подслушивает, и он снова заговорил:

— Мне хотелось бы, чтобы вы знали, как ненавистно мне быть тем человеком, который несет все это зло своим подданным. Однако они сами вынуждают меня. Главная цель моей жизни — обеспечить людям счастье и безопасность, но для этого король должен обладать властью для поддержания порядка. Несомненно, многие выступают против моей политики. А разве хотят они помочь людям? Ни за что. Они лишь жаждут получить право распоряжаться всем вокруг для собственного блага — точно так же, как Харбундай закрывает нам путь к исконно нашему Внутреннему Морю.

Поднявшись из кресла, Картер встала на почтительном расстоянии позади Алтанара.

— Я думала, ваша война с Харбундаем… Ну, я имею в виду, ты ведь говорил, что это завоевательный поход.

— Так и есть. Или будет. — Он повернулся, свысока улыбаясь ей. — До тех пор, пока в этом участвует их король. Но народ может только приветствовать правителя, понимающего его нужды. Возможно, в глазах Оланов я не выгляжу миротворцем — они ведь должны участвовать в войне, не так ли? Но тебе я могу сказать правду. Мне станет намного легче, если я скажу ее. Я ненавижу убийства и кровопролитие. И надеюсь, что мы сумеем, быстро завершив войну, построить что-то хорошее.

— Ах! Я тоже…

— Особенно я надеюсь на это сейчас. — Король медленно и мудро подмигнул ей. — Я ведь обещал хорошие новости?

— Еще?! То, что ты рассказал о себе… — Она запнулась, слегка покраснев, смущенная тем, что открыла свои мысли. Ее губы остались слегка приоткрытыми, и Алтанару Дженет представилась глупенькой рыбкой, пытающейся убедить себя, что наживка — на самом деле никакая не наживка. Он шагнул вперед, протянув руки. Она подняла свои, чтобы встретить его ладони.

— Я ничего не сообщал раньше, чтобы не давать вам пустых надежд, но все это время я занимался поиском ваших пропавших товарищей. Я нашел их.

— Доннаси? Джонс? Они здесь?!

— Нет-нет, но теперь я знаю, где они. Джонс и Тейт — узники барона Джалайла, одного из мерзких харбундайских дворянчиков. — Король видел, как увядает радость на ее личике по ходу рассказа об опасностях и лишениях, какие ждут их во время предстоящих битв.

Потом, выпустив ее руки, он жестом призвал Картер к молчанию. Подбежав к двери, Алтанар осмотрел зал, потом проделал то же самое у окна. Вернувшись к Дженет, он уселся в одно из кресел, потянув ее в соседнее. Наклонившись так, что его губы касались женских волос, он зашептал:

— Только самым надежным из моих шпионов известно, что я веду переговоры с тремя харбундайскими баронами. Те должны отступить со всеми своими людьми. Они ненавидят своего короля, ты же знаешь. И больше смерти боятся громового оружия. Я собираюсь сделать вид, будто объявляю войну, но, надеюсь, мне удастся заставить Харбундай сдаться до начала кровопролития. Мне глубоко противно такое коварство, но быть королем — непростое искусство, требующее великого терпения.