Воин

— Я вижу его следы. Ведь демон в состоянии видеть то, что вне границ ощущения человека. Я вижу свежий теплый след босой человеческой ноги. Тот, кто здесь был, снял сапоги, чтобы не шуметь.

Заратустре надоело играть в загадки.

— Кто он?

— Ахур. Один из стражников. Негодяй подслушивал.

Ахурамазда быстро зашагал вверх. Заратустра следовал за ним. Едва они достигли площадки, где размещалась стража, бог велел:

— Отвернись.

Маг не стал задавать лишних вопросов, а быстро выполнил приказание. Он прекрасно знал, что намеревается сделать демон света и чем это грозит ему, если он осмелится ослушаться.

Послышались глухие звуки падающих тел.

— Идем дальше.

Заратустра повернул голову. На площадке валялись трупы стражников. Вместо бородатых лиц чернели провалы. Не испытывая никаких эмоций от увиденного, маг последовал за богом света.

Очутившись в своих покоях, Ахурамазда первым делом приказал убрать трупы и выставить новую стражу. Затем он спросил мага:

— Ну что, развлечемся?

— А зачем я по-твоему здесь?

— Тогда к Ариману!

Испытывая знакомую легкую тошноту, Заратустра закрыл лицо руками. Когда же он вновь открыл глаза, стены залы исчезли. Маг и демон стояли на ослепительно зеленой лужайке. В заоблачных горах бушевала весна.

3. О любви, а царе Дарии, о скифском походе и о судьбе милетянина Гистиэя

Мудрец счастлив, довольствуясь немногим, а глупцу всего мало: вот почему почти все люди несчастны.

Франсуа де Ларошфуко

— Мне все надоело, Артабан!

Царь лежал на обитой шелком тахте. Он скучал, и ничто не могло развеселить его. Артабан перепробовал уже все средства: и танцы сладострастных лидиек, и петушиные бои, и нежные ласки новых наложниц. Все без толку. Ксеркс по-прежнему ныл, уставясь в резной потолок:

— Мне скучно!

И тогда хазарапат прибег к последнему, самому верному средству. Он достал из сокровенного ларя стеклянный пузырек с порошком лотоса. Бросив тщательно отмеренную щепотку в бокал вина, он поднес тот бокал царю.

— Выпей, великий царь!

— Что это? Вино забвения?

— Да, повелитель.

Обрадовавшись, Ксеркс ухватился за бокал и единым махом осушил его. Вскоре веки царя сомкнулись, и он забылся в сладких грезах.

Артабан стоял подле кушетки и брезгливо смотрел на жирного телом царя. Дождавшись, когда тот начал храпеть, он ушел.

А Ксеркс тем временем вознесся в заоблачные дали Гародманы. Все здесь было точно так, как представлял он в своих грезах. Пристанище праведных Гародмана походило на большой остров, затерянный в бескрайнем океане цветных облаков. Землю покрывали яркие растения, с веток деревьев свешивались огромные персики, груши и почему-то дыни. Меж стволов мелькали собаки и огромные тигры. Тигры улыбались и оттого выглядели совсем нестрашными. Царь осмелился погладить одного из них. Тигр басовито заурчал и потерся мягкой шерстью о его ногу.

Невидимые крылья доставили царя в воздушный дворец Митры. О, Ксеркс никогда не видел подобного великолепия! Стены дворца были сложены из огромных блоков неведомого пурпурного камня, крыша блестела золотом. Золото было и внутри дворца. Несчетное множество слитков и колец, браслетов и монет с солнечным ликом Ахурамазды. Небрежно сваленное кучами у беломраморных колонн, разбросанное по полу и у серебряных лестниц оно искрилось, играло, издавая глухой бархатный звон, когда ноги царя касались его желтой поверхности.

Здесь все было из золота — столы и кресла, сундуки и вазы. Даже цветы — и те были составлены из отлитых искусным мастером золотых лепестков и бутонов. Поначалу такое обилие драгоценного металла поражало и восхищало царя, но постепенно начало утомлять.

Ксеркс наклонился к золотому фонтану. Пахнущая золотом вода совершенно не утолила жажду. Осмотревшись, он заметил неподалеку столик, сплошь заставленный вазами с солнечными плодами. Царь устремился к нему. Окинув плотоядным взором фруктовое великолепие, он выбрал огромный персик с нежной бархатистой кожицей, пахнущий солнцем. Он поднес плод ко рту и — о ужас! — царские зубы соприкоснулись с хладным металлом. Ошеломленный он отшвырнул от себя персик, тот покатился по полу с мелодичным звоном. Не веря в реальность происходящего, царь хватал плод за плодом. Все они превращались в его руках в золото. Закричав от страха, Ксеркс рухнул на золотой пол и забылся.

Очнулся он от звонкого смеха. Осторожно приоткрыл глаза. Все та же сверкающая золотом зала, тихий перезвон драгоценных подвесок люстр, да задорный девичий смех неподалеку.

Люди? Царь сноровисто перекатился на четвереньки. Они спасут его!