Воин

— Ничего не знаю об этом, — покачал я головой. — У меня свои резоны искать монастырь.

— Он не лжёт, — заметил светловолосый, поправляя очки, — однако я чувствую в его душе следы чьего-то вмешательства. Очень похоже на Чёрное лао, но куда хуже и страшней. Больше похоже на то, что мы охраняем.

— Стой, Чо, — осадил его монах. — О таких вещах не стоит болтать. Так кто же так «наследил» в твоей душе?

Я лишь пожал плечами в ответ. Выдавать Ши совершенно не хотелось. Однако это — способ проникнуть в монастырь и не самый плохой.

— В этом-то всё и дело, — сказал я. — Я знаю, что в моё душу проникло нечто и оставило там свои следы. Даже не знаю, я это чувствую это… В общем, словами не передать. Мудрые люди посоветовали мне искать Горный монастырь, только там мне могут помочь.

— Я не был бы настолько категоричен, — отложил в сторону чётки монах. — Горный монастырь — не место, где можно избавиться от всех проблем.

Я обречённо плюхнулся на остатки стола рядом с мальчишкой. И тут же к горлу моему оказалось приставлено лезвие да-дао.

— Слишком всё складно, — произнёс державший её рыжий Са. — Откуда ты узнал, что Сандзо — горный монах?

Обожаю таких людей, как этот рыжий тип. Их и расспрашивать не надо — сами всё расскажут, главное, делать всё аккуратно и правильно.

— Не поверишь, — усмехнулся я, игнорируя лезвие да-дао у своего горла, — но я практически на любого монаха кидался. С вами повезло в первый раз.

— А весь спектакль для чего?

— Да так, для порядка. Привычка.

— Можно сказать, тебе повезло, — произнёс монах. — Мы как раз возвращаемся в обитель, однако ты будешь постоянно находиться под присмотром Са. У тебя, вижу, с ним возникли особенно «тёплые» отношения.

Что же, монах среди здесь, похоже, самый умный человек. По нему невозможно понять, доверяет он мне или нет, значит, будем исходить из того, что — нет.

— Однако от соседства с нами, — продолжал монах, — тебе может захотеться бежать подальше. Дело в том, что нас преследуют. Я отказался лечить тяжело раненного богатура каганов и принять участие в преследовании каких-то мятежников, умыкнувших минскую принцессу. Теперь по нашим следам идёт некий Кулай-богатур со своими людьми.

Мне отчаянно захотелось расхохотаться, покатываясь рядом с пареньком по остаткам стола. Кулай-богатур — старый знакомец, будет ли нам дано закончить дело, начатое в узком ущелье далеко на юге.

Мы заночевали в том же гостевом доме, все вместе, в одной комнате. Рыжий Са первым делом отнял моё копьё, внимательно оглядел его, однако вернул — пленником я всё же не был.

Поднялись рано и, наскоро перекусив, двинулись на север — к предгорьям Отпорного хребта. Где-то ближе к середине дня, Гоку — мальчишка с боевых посохом сообщил всем, что чует запах дыма.

— У Короля обезьян и нос обезьяний, — заметил Са, перекладывая да-дао с одного плеча на другое (отчего-то Гоку все чаще звали Королём обезьян, я так и не понял почему), — всё чует.

— Страдания, — неожиданно произнёс светловолосый Чо, — людей режут и жгут заживо.

— Для того, чтобы это понять, — заметил я, — стоит просто оглянуться. Дым стоит столбом, там где раньше находился гостевой дом. Ваши каганы нагонят нас через пару часов, максимум через три. Это если они и сейчас режут людей в гостевом доме.

— Как можно быть настолько циничным, — ненаигранно возмутился Чо, — ведь речь же идёт о людских страданиях.

— Люди много страдают, — пожал я плечами, — можно сказать, что вся жизнь — цепь страданий. Так зачем же переживать по поводу гибели нескольких людей?

— Это бесчеловечно, — заклеймил меня Чо и больше старался не разговаривать со мной вовсе.

Не прошло и часа, как за нашими спинами забарабанили копыта каганских коней. Это ничуть не смутило моих спутников, равнодушно продолжавших идти на север, к горам, уже видневшимся на горизонте. Окружили нас профессионально и быстро — миг и копыта уже стучат вокруг нас, да мечутся серыми тенями среди клубов пыли всадники. Я не скрывал лица намерено — это, обычно, слишком привлекает ненужное внимание, но и старался держаться в тени остальных.

Из хоровода вылетел уже знакомый мне Кулай-богатур, поигрывая саблей с резной рукоятью. Его цепкий взгляд прошёлся по нам и замер на мне, он сотворил какой-то оберегающий от зла жест, характерный для их веры, и что-то крикнул.

— Он назвал тебя выходцем, — перевёл Гоку, видевший, что я не понимаю по-кагански, в отличие, похоже, от остальных. — Выходцем с того света.

— Узнал меня, Кулай-богатур, — усмехнулся я, выступая вперёд. — Не будет мне смерти, пока ты жив. Наши дороги раз за разом будут пересекаться — и ты, в конце концов, отправишься к своим богам.

— Сейчас я сам отправлю тебя к твоим! — крикнул Кулай-богатур, посылая своего коня вперёд и взмахивая саблей.

Остальные каганы остались на месте — никто не пожелал вмешиваться в поединок своего командира с выходцем с того света. Это было мне на руку.