Воин

Он держал в руках что-то вроде золотого ожерелья, увидела Ариана с приятным удивлением. Крученые золотые нити, на концах которых висели скандинавские фигурки драконов с драгоценными камнями вместо глаз. Длинное золотое ожерелье застегивалось, впереди.

Просунув руку ей под шею, Ранульф осторожно надел на нее ожерелье.

– Предполагалось, что это будет свадебный подарок, – пробормотал он, – но хотя никакой свадьбы не предвидится, я не вижу причин, почему нельзя его тебе отдать. Считай, что это плата за дар, который я получил от тебя этой ночью.

«За мою непорочность», – в смятении подумала Ариана, чувствуя, что холодный металл давит ей на шею как ледышка. И пусть она любит Ранульфа, но сама для него значит не больше, чем любая потаскушка в замке, он утолил свою похоть и заплатил за удовольствие хорошенькой побрякушкой – и считает, что это вполне честный обмен.

– Прости, если я не сумею поблагодарить тебя подобающим образом, – резко бросила Ариана.

Ее язвительный ответ застал Ранульфа врасплох. Ничего не поняв, Ранульф наклонился и поцеловал ее поцарапанную ключицу.

– Можешь получить назад свои наряды, милая. Я не хочу, чтобы грубая крестьянская одежда портила твою нежную кожу.

– Неужели, милорд, я слышу в твоем голосе вину за столь низкое отношение ко мне?

Ранульф ухмыльнулся:

– Вина – это вовсе не то, что я испытываю. Что до отношения… Сомневаюсь, что еще один грех сделает мою душу чернее, чем она есть. Всем известно, что я одержим демонами.

Ариану слишком потрясло его еретическое заявление, чтобы заметить горечь в голосе Ранульфа.

– Может, твою душу и не спасти, а что насчет моей?

Он пристально всмотрелся в лицо девушки.

– А ты, стало быть, так чиста и невинна, леди? – Не услышав ответа, Ранульф пожал плечами.

Внезапно он прекратил ее дразнить и встал, чтобы одеться.

Ее удивило, что Ранульф не потребовал от нее выполнения обязанностей оруженосца, и когда он стал одеваться, она неохотно предложила свои услуги, но он отказался.

– Я уже сказал, что твоя работа окончилась.

– Почему это? – настороженно спросила Ариана.

– Потому что я признаю – приговор был слишком суровым. Я придумал для тебя куда более приятное дело – ты будешь моей любовницей. Снова станешь спать здесь, в моей комнате, и составлять мне компанию в течение дня.

Ариана резко села в кровати, прижимая к груди одеяло.

– Ты хочешь, чтобы все считали меня твоей наложницей?

– Нет, не наложницей. Ты просто снова будешь моей политической заложницей.

– Но ты хочешь, чтобы я делила с тобой постель?

Ранульф вскинул бровь.

– Я полагал, что ты будешь только рада тому, что тебе больше не придется трудиться как рабыне.

– Пока ты не признаешь меня своей женой-леди, мое место не в твоей постели!

– Именно в ней, Ариана, – скупо бросил он. – Мы теперь любовники, и ты не можешь этого отрицать.

Увидев ужас в ее глазах, Ранульф смягчился.

– Роль любовницы не так уж обременительна, сама увидишь. Полагаю, скоро она тебе даже понравится.

– Да я лучше буду мыть свинарники!

Он улыбнулся – той убедительной, но редкой, плутоватой мужской улыбкой.

– Возможно, но я больше не гневаюсь на тебя настолько, чтобы принуждать к такой работе. Кроме того, это значит попусту растрачивать твою красоту и таланты.

Ариана стиснула одеяло в кулачках.

– Но почему? – сердито воскликнула она. – Выбираешь в любовницы меня, хотя здесь наверняка множество женщин, которые будут счастливы делить с тобой постель?

Удивившись ее гневу, Ранульф с любопытством посмотрел на нее. Он не понимал, почему она так возмутилась.

– Ты желанная женщина, и я тебя хочу. Других причин мне не требуется.

Сжав зубы, Ранульф отвернулся и стал натягивать нижнюю тунику. Ее реакция сильно раздосадовала его. Ариана одержала над ним победу, хотя и не догадывается об этом. Вчера ночью он проиграл битву со своей железной волей, сдался своему навязчивому желанию. Из-за Арианы он даже изменил своим старым правилам. До сих пор Ранульф очень редко позволял женщинам спать рядом с собой, но для Арианы охотно сделал исключение.

Если уж говорить всю правду, ему нравилась мысль о том, что Ариана будет каждое утро просыпаться в его постели, нагая, порозовевшая, с горящими после сна щеками, а ее шелковистая кожа будет пахнуть им, Ранульфом. Ему нравится, когда она рядом с ним, уже просто ради того, чтобы прикасаться к ней, хотя никогда раньше он не прикасался ни к кому просто так, беспричинно. Ему действительно нравится целовать ее. Он редко целовал женщин в губы, но жар этих нежно изогнутых губ околдовывает.