Воин-2. Знак Пути

Он чуть склонился в седле и Жур с ужасом разглядел явственные звериные черты – еще во многом человек, но уже кое в чем злобная тварь. Жутко… Кони заволновались, зафыркали, лес вокруг словно замер, погрузившись в неживое безмолвие. Теперь и Громовник разглядел через ветви внушительную фигуру на высоком коне, замершую за поворотом дороги.

– Он что, хворый? – озлобленно фыркнул он. – Стоять посреди дороги как Велес на Подоле. Может давай прямиком через лес и зайдем ему в спину?

– Ты что? – довольно осклабился Жур. – Испугался одинокого воя? А как Киев собрался брать?

– Помолчал бы… Я просто хочу как проще. Да ну его, еще ноги ломать через лес. Поедем как ехали. Но! Давай, конячка, а то заснешь на ходу!

Дорога словно нехотя изогнулась, легкий ветерок пробежал по верхушкам деревьев. Громовник еще больше пригнулся и конь под ним затрясся как телега с кривым колесом – безнадежно, испуганно, страшно. Того и гляди скинет как в прошлый раз. Но самоуверенный витязь не стал дожидаться, сам соскочил с седла и беззаботно подняв голову шагнул вперед. Конь не пошел за хозяином, прижался у края дороги, глаза бешено таращились в темноту, бока вздымались будто кузнечный мех.

Жур седло покидать не спешил, конь под ним робко топтал опавшие листья, плелся чуть позади бодро шагающего Громовника, как всегда рвущегося к намеченной цели. Ишь ты, даже меч не достал! До чего же самоуверенный гад… И когда эту самоуверенность сорвало с лица словно маску, сменив удивлением и испугом, Жур довольно сощурился – значит есть сила, способная остановить эту тварь.

Но то, что удалось разглядеть в свете звезд, напугало Жура может быть даже больше, чем жуткое превращение Громовника.

Посреди дороги, поставив рослого серого скакуна поперек, восседал в седле закованный в полный доспех воин. Грозный, безжалостный, бесстрастный. Блеклый металл вяло мерцал в неверном свете, лицо скрыто надежной личиной шлема, огромный меч лежит в руке расслабленно, но всегда готов превратиться в губительную булатную молнию. Он был нереален как призрак и реален как смерть, легок как ветер и тяжел как поступь древнего Бога.

Нечеловеческий страх пронзил Жура от затылка до пяток, казалось зад буквально примерз к седлу, руки безвольно опустились, едва удержав поводья. Страшный витязь молча глядел из под личины, звезды рельефно высвечивали тусклые пластины доспеха и вдруг показалось, что именно нереальное совершенство делало этого витязя таким грозным. Ведь разум, помимо воли, всегда оценивает возможного противника сперва по внешнему виду – где какие мышцы надуты, где-то доспех ненадежен, зато шлем сидит как влитой. Все это создает образ, а боевой опыт безошибочно строит из мелочей верную оценку врага – селен или слаб.

Но тут весь опыт летел под хвост Ящеру… У противника не было боевых изъянов. Ни одного! Полное совершенство – доспех вычищен и крепок, конь в меру откормлен, меч выправлен от зазубрен словно нынешним вечером. Даже глазные отверстия личины до жути поразили правильностью размера и формы – глядеть не мешают, а вот поди в нее попади!

Грудь незнакомца вздыбилась, набирая ночной воздух, и властный голос мощно произнес одно только слово:

– Камень!

– Да кто ты такой? – посеревшими губами спросил Громовник.

– Я тот, кого небо не зрит и земля не слышит…

От этих слов, размеренных и серьезных, Жур и вовсе стал ледяной глыбой, даже моргнуть не мог, аж глаза пересохли. В памяти всплыл рассказ Заряна о необычном воине Стражи, который никогда в Страже не был, но что-то непонятное связывало его с древним воинским братством. Неужели это сам Беглец? Великие Боги… Древняя сказка, воплощенная в могучем теле и огромном мече…

Но Громовник, хоть и слышал от старика легенду о Беглеце, но перепугался не сильно – в раз обернулся кошмарным зверем и медленно, уверенно, стал бочком обходить страшного воина.

И тут Жура словно шилом пониже спины угадали, он понял, что другого случая судьба просто не даст. Руки уверенно потянули повод, разворачивая жеребца, пятки ударили в конские ребра, заставляя без дороги рвануться в лес. Деревья бросились навстречу нестройным войском, подлесок повел чуть заметной звериной тропой и только звезды неслышным шепотом указывали дорогу, тихо вращаясь вместе с хрустальным куполом неба.

В ночном лесу расстояние очень обманчиво… Сколько успел пробежать обессиленный конь? Верст пятнадцать? Высвободившись из под бьющейся в агонии туши, Жур подхватил с седла старый меч и бегом помчался вперед, стараясь не думать о том, что наверняка гонится следом за ним.

Тело поспешно разогревалось… Еще не до пота, но пальцы с удовольствием растянули туговатый ворот.

Пальцы с удовольствием растянули туговатый ворот, летний день быстро вступал в свои права, прогрев приземистую избушку от крыши до вросшего в землю основания. Жур не усидел внутри, толкнув щербатую дверь, лес радостно встретил шумом ветра в ветвях и праздничным гомоном птиц.