Воин

Я ведь после допроса не просто убил пленников, я банально на них тренировал свои умения, понимая, что такого подопытного материала в будущем можно и не найти. Помня свою неудачу с поиском нужной информации, я отрабатывал разные приёмы по переносу знаний, учился определять их содержание, обходясь без поисковика. Потом я постепенно увеличивал скорость перекачки информации от объекта к объекту, выдирая знания у пленных и перемещая их в свою голову. Постепенно я добился того, что на перенос информации к себе у меня стали уходить доли секунды. Полученные знания, помня свои страхи, я тут же уничтожал, чтобы избежать всякого риска.

Но вот с обратным процессом выходило сложнее. Неторопливое копирование степняки выдержали без труда, а пытаясь увеличивать скорость, я лишил разума одного пленника, превратив его в дебила, а второму отчего-то выжег мозги, переборщив с допустимым объёмом информации. Поразмыслив, я понял, что канал приёма информации у тех, кому я передаю свои знания, не нужно никогда пытаться увеличивать, потому что это может привести к очень плохим последствиям. Хорошо, что в моём первом случае с Алоной, я не спешил, иначе могло бы произойти непоправимое.

В общем, эксперименты с пленниками многое мне дали в плане развития моих способностей. Но вот с командиром действительно я сделал промах, нужно было хотя бы его проинформировать…

— Ладно, виноват, и незачем так орать! В своё оправдание могу сказать, что зрелище было малоприятное, поэтому я очень не хотел на него приглашать зрителей, — сказал я, всеми силами изобразив смущение.

— Да уж понял, — сказал мне Хагел в ответ. — Видел тела… Ты узнал что-нибудь? Или это государственная тайна? Хоть что-нибудь рассказать можешь, или король запретил?

Я недоуменно посмотрел на него, задумавшись, откуда у Хагела возникла такая агрессия, а командир усмехнулся.

— Ты меня за дурачка не держи, я уже понял, что у тебя есть разговорный амулет для связи с королём, а также то, почему ты мне об этом не сообщил. Я только хочу знать, к чему мне быть готовым. Если можешь, коротко опиши мне текущую ситуацию.

Я оскалился в ответ. Всё-таки Хагел умный мужик, приятно иметь такого командира, пусть и формального. Сумел догадаться обо всём и сопоставить все детали, хотя это было и несложно, ведь сразу после допроса я пошёл не к нему, а к себе. Тут любой может понять, что я сообщаю сведения своему начальству, быть может именно поэтому Хагел немного разозлился. Прекрасно его понимаю.

— Коротко ситуация такая: мы в заднице! — сказал я командиру.

— А поточнее? — попросил Хагел.

— Между левой и правой ягодицей, — ехидно ответил я, но, видя, что командир явно не настроен шутить, просто коротко рассказал ему, что готовится в будущем и как нам нужно действовать в дальнейшем.

После моего рассказа Хагел приобрёл вид выжатого лимона. Его лицо осунулось и постарело лет на десять. Он безнадёжно уставился перед собой, не поднимая на меня глаз. Его состояние было мне понятно, узнать, что тебя бросают в самое пекло, из которого ты запросто можешь не выбраться…

— Как думаешь, мы сумеем продержаться? — мёртвым голосом спросил он у меня.

— А куда нам деваться? — ответил я, размышляя, сказать ему или нет.

С одной стороны, вроде бы раскрываться не хотелось, так как ещё неизвестно, какую это вызовет реакцию, но с другой… Такое настроение командира по любому скажется на его войске, а деморализованный боец — мёртвый боец. Именно поэтому я напоследок сказал королю про уши. Как говаривал Штирлиц, запоминается последняя фраза, так что теперь Фариам будет уверен, что я справлюсь с поставленной задачей, раз перед лицом нешуточной угрозы ещё могу шутить. Теперь же мне придётся поднимать уверенность и Хагелу, иначе Город будет обречён ещё до начала нападения.

— Командир, не стоит отчаиваться, — сказал я ему. — У Города есть свой козырь в рукаве.

— Что есть? — поднял голову Хагел.

Видимо, карточных игр у них тут ещё нет, подумал я, а вслух ответил.

— Я хотел сказать, что и нам есть чем удивить кочевников.

— И чем же? — уточнил командир.

Вместо ответа, я просто поднял магическим захватом табуретку, что стояла в уголке комнаты, а потом подтянул к себе, опустил на пол и с комфортом на неё уселся. Глаза Хагела раскрылись так же, как и у меня, когда я впервые узнал о существовании такой магии. Его лицо просветлело, в эмоциях появилась надежда.

— Так ты маг? — спросил он у меня.

Я только кивнул.

— Это многое объясняет, — пробормотал Хагел. — И понятно, почему король послал именно тебя… А скажи тогда, почему ты стал мастером Рассветной Школы, ведь магам вроде тебя это просто ненужно?

Говорил же, что умный мужик! Мигом ухватил нестыковку!

— Так было нужно, — ответил я, не вдаваясь в детали.

— Ну, тогда ты прав, у Города есть шанс уцелеть… А ты сильный маг? — уточнил командир.