Воин

Обед прошёл в молчании. Ел я, не чувствуя вкуса, запивая кислым вином, специально поданным сегодня каждому, чтобы воины могли сбросить напряжение и хоть немного расслабиться после вчерашних кошмарных событий. Мои парни сочувственно глядели на меня, но заговаривать не пытались. Похоже, что практически все были в курсе наших с Карой отношений, ведь городок был маленьким, утаить что-либо было сложно. Вот только никто не знал, что за маской холодного спокойствия, которую я сегодня повесил на лицо, скрывается не боль, не тяжкая горечь утраты, а всего лишь печаль.

Да, мне было жалко девушку, которую я знал, но личной трагедии для меня это не принесло. Как я уже говорил, такое чувство как любовь я испытываю только по отношению к своей сестре, а не к случайным знакомым. И по поводу ребят я переживал даже больше, чем из-за нелепой смерти Кары. Вопреки ожиданиям ребят, я не собирался сегодня орошать слезами подушку (которой, к слову, у меня и не было никогда), облегчая своё горе. Вот такая я бессердечная сволочь и этим горжусь!

После обеда Хагел попросил меня задержаться, и мы вместе с ним пошли в его комнату, поболтать о планах на будущее.

— Что предпримем? — сприсил командир, дождавшись пока я усядусь на любимую табуретку.

— Будем хоронить трупы и поскорее, — ответил я ему.

— Почему? Ты же сказал, что они не оживут, — удивился Хагел.

— А у нас больше времени не будет свободного. Завтра должны снова напасть степняки.

— Почему ты так решил? — спросил меня командир.

Я выложил ему свои выводы:

— Видели, как быстро разлагались зомби? Примерно к сегодняшней ночи, если бы мы их не порубили, они были бы уже просто грудой мяса. Думаю, кочевники рассчитывают на это и нападут или ночью, или с рассветом. А может быть, вообще заявятся завтра средь бела дня, как к себе домой, полагая, что в Городе живых уже не осталось.

Хагел почесал бородку.

— Думаешь, мы способны пережить ещё одно нападение?

Я молчал, так как был твёрдо уверен в обратном. Хагел по моему молчанию многое понял и вздохнул.

— Город умирает. Жителей осталось немногим больше полутора сотен. И это если считать с нами… Точно здесь не появятся королевские войска?

Я только покачал головой. Король надеется только на меня, поэтому и никого сюда посылать не стал, а если сообщить о ситуации сейчас, то возможное подкрепление прибудет сюда как раз к тому моменту, когда в Городе прочно обоснуются степняки.

— Я надеялся, что не доживу до этого момента, — тяжело вздохнул Хагел.

Я мог только представить, как ему сейчас несладко, а ведь дальше будет только хуже. Мы помолчали, думая каждый о своём, а потом я попросил разрешения удалиться, чтобы в последний раз приготовить запас лимэля, который хотя бы поможет Городу продлить агонию. Командир кивнул и вышел вслед за мной, сказав, что ему ещё нужно поговорить с Фарашем. Но в дверях мы столкнулись с одним из воинов, выглядевшим весьма растерянным.

— Что случилось, Вил? — спросил его Хагел.

— Фараш умер, — ответил тот.

Мы выбежали во двор и направились к подвалу, где содержался парнишка. Оказалось, что Вил должен был его стеречь, но тот больше обращал внимание на тела на земле, чем на паренька. Воспользовавшись такой возможностью, тот разбил один из глиняных горшков с соленьями, которые находились в подвале, и острым осколком перерезал себе горло, не выдержав пытки ожиданием. Глядя на его окровавленное тело, я подумал, что он не смог пережить свой поступок, но я смогу. Я очень хочу жить и поэтому просто уйду отсюда ещё до рассвета.

Через несколько минут ещё одно тело присоединилось к ряду мертвецов перед домом Хагела, а я отправился к знахарке, надеясь хоть там отвлечься от невесёлых мыслей. Так и получилось. Приготовление лимэля требует большой сосредоточенности, поэтому, чтобы не загубить ценный продукт, мне пришлось выбросить из головы всё постороннее и сосредоточиться на процессе. Через пару часов было готово изрядное количество концентрированной целебной жидкости, которую я посоветовал Нараде разводить только перед разливанием во фляги. Знахарка многословно и искренне благодарила меня, сказав, что только благодаря этому напитку более трёх десятков горожан сегодня остались живы. Её признательность очень смутила меня и заставила быстро попрощаться и отправиться домой, чтобы собрать необходимые вещи.

По пути назад я узнал, что меньше получаса назад вернулся Рик с городскими мужиками, которые помогали ему отвозить табун лошадей к его отцу. Я подумал, что парень весьма ответственно отнёсся к порученному делу, если вернулся сразу, как только смог. Интересно, он хоть с родственниками успел пообщаться, или сдал коней папаше и сразу поехал назад? А чего гадать, ведь можно самому спросить об этом.