Воин

— Хватит корчить из себя всезнаек! Я давно наблюдаю, за вами. Вы считаете меня идиотом. Да вы сами идиоты, такие же трупы, как и все остальные в этих дурацких корзинах. У вас просто недостает мозгов понять это! — Он пнул ногой свой кипящий котелок и бросился к двери, ведущей на склад. В воздухе повисло неловкое молчание, все только слушали, как мечется за стеной Харрис, извергая потоки непристойной брани.

Маццоли стала собирать с пола то, что осталось от обеда, который она намеревалась разделить с Харрисом.

Фолконер продолжал:

— На складе должна быть пластиковая взрывчатка и детонаторы. Если мне удастся отыскать их в этом бардаке, мы могли бы взорвать дверь.

— А потолок при этом рухнет нам на головы, — насмешливо вставил Кароли.

— Кошмар, — с ядовитым сарказмом протянула Тейт. — Если мы продолжим здесь сидеть — погибнем. Если он взорвет дверь — погибнем. Может, когда мы сделаем первый шаг наружу, наши легкие заполнит нервно-паралитический газ. Или не успеем открыть дверь, как нам на голову сбросят вторую ядерную бомбу.

— Не было никакой бомбы. — Маццоли выпрямилась, комкая в руках носовой платок. Было видно, как побелели костяшки ее пальцев. — Мы найдем там людей, которые восстанавливают разрушенные войной дома. Они ждут нас.

— Они все погибли. — На пороге, словно призрак, появился Харрис. Брошенные слова эхом отразились от стен склада за его спиной. Он повернулся и снова исчез.

Маццоли заплакала. Сидевшая рядом с Конвеем Нэнси поспешила ее успокоить.

Фолконер направился к Конвею. Полковник говорил тихо, стараясь, чтобы его слова не услышали другие.

— Тейт права: нам надо рискнуть. Помоги мне убедить в этом других.

— Я? Выдвигайте свои аргументы, полковник. Вы же лидер.

— Вы спасли всем нам жизнь, ты и Йошимура. Мы в неоплатном долгу перед вами. Поэтому у тебя особое положение, хочешь ты этого или нет. Мы должны действовать единым фронтом.

— И не думайте об этом. Если мне покажется, что вы правы, то буду с вами. Нет — буду против вас.

— Согласен. Но каково твое мнение о двери?

— Здесь я согласен с Тейт. Нам нечего терять.

— Хорошо. — Фолконер поднялся и направился на склад.

Конвей уже принялся за еду, когда Йошимура вернулась с Маццоли. Пожилая женщина уже успокоилась. На ее губах играла подозрительно жизнерадостная улыбка. Она похлопала Конвея по плечу.

— Не увлекайся этой отвратительной едой. Завтра в ознаменование нашего возвращения я угощу тебя кое-чем особенным. Приглашаю всех.

На лице Йошимуры была мольба о понимании. Обращаясь к Маццоли, Конвей произнес:

— Звучит заманчиво, Мэг.

Женщина радостно засмеялась.

— Сначала мы полетим в Сиэттл, а потом, конечно, в Вашингтон. Я не говорила тебе, что наша славная Доннаси Тейт — правда, чудесное имя — майор военно-морских сил и служит она в Дистрикте? В любом случае первый же вечер возвращения мы отметим одним из моих итальянских обедов. Вы должны посмотреть мой сад: азалии в это время года просто чудесны.

На другом конце импровизированной кухни поднялась еще одна женщина и шагнула навстречу Маццоли. Конвей вспомнил, что ее зовут Дженет Картер. Она была небольшого роста и буквально излучала энергию, даже ее черные короткие волосы блестели так, что казалось, вот-вот заискрятся. Со своей быстрой речью и жестикуляцией она напомнила Конвею маленькую возбужденную птичку. Картер сказала:

— Время года? Да мы не знаем даже, какой сейчас год!

Но Маццоли словно ничего и не слышала.

— Когда меня отобрали для криогенного проекта, я отдала дом невестке. Я была одной из самых первых. Мой сын… — Ее сияющие глаза, казалось, потускнели от горя. Прежде, чем продолжать, она глубоко вздохнула. — Мой сын был в Германии, когда все началось. Говорили — может, они и не станут применять ракеты, но меня это уже не волновало, тем более что они сказали, им нужны люди, у которых нет близких родственников. — Женщина замолчала, словно ее захватила какая-то мысль, но затем продолжала как ни в чем не бывало: — По крайней мере я знаю, что он умер. А столько людей так ничего и не узнали. Но теперь все мы смотрим в будущее. Нам многое предстоит сделать, и только труд решит все проблемы, разве не так?

— Конечно, — ответил Конвей. — Это наша задача — строить.

— Много ли было разрушений? — спросила Маццоли. — Я ничего не видела перед тем, как присоединилась к проекту. Это было ужасно? — Беспрерывно моргая, женщина отвела взгляд. Ее рука нервно теребила выбившуюся из куртки нитку.

— Радуйся, что ты этого не видела.

— О, я рада! А ты видел Дистрикт? Пригород? Откуда моя невестка… Фоллс Черч?

Конвей не мог рассказать ей всю правду. Он одним из последних присоединился к проекту, и то после того, как понял, что вероятность выжить практически равна нулю.

— Я видел лишь центр Ди Си. Они забрали меня ночью. В Даллас мы летели на вертолете, окна были зашторены.

— Может, был виден пожар? Дым?

Конвей смотрел себе под ноги.

— Уже начиналась ядерная зима, Мэг. Только это я могу сказать тебе наверняка.

Маццоли горестно вздохнула, и Йошимура коснулась ее плеча.

— Давай пройдемся, а то мне одной скучно.

Маццоли быстро пришла в себя.