Воин

— Мы не можем быть в этом уверены. И нам нужен отравленный клинок. Победивший на дуэли в Сердце Земли должен совершить обряд торжественного очищения оружия и просить прощения после того, как труп сожгут. Я сделаю так, что старейшины узнают о яде до сожжения. Ты сможешь устроить так, чтобы воины напали на Кола и Класа, когда они узнают, что Гэн оскорбил честь всего племени. Что делать с братьями Бея? Постарайся втянуть и их, тебе очень поможет, если Мондэрки и Клас прирежут кого-нибудь из этого сброда. Ликат, Ликат — ты сам должен думать о таких вещах. Что ты станешь делать, став Вождем Войны, когда я покину тебя?

Он выпрямился и нахмурился:

— Никогда не говори так. Ты нужна мне.

Коули отвернулась, чтобы скрыть гордую улыбку.

— В таком случае ты должен помочь мне. А теперь иди и подготовь все к тому моменту, как Гэн убьет Бея. И говори об этом только с хорошими друзьями, с людьми, которым можешь доверять.

Он поцеловал ее в макушку, повернулся и вышел. Женщина быстро метнулась за ним и остановилась, наблюдая через щелочку в занавеси, как он удаляется в темноту.

Никто другой не сможет править Людьми Собаки. Он был единственным настоящим Вождем Войны. Это было в каждом его движении.

Коули отпустила занавесь, позволив той скользнуть на место, и вернулась к огню. Она должна еще раз все взвесить. Иногда Ликат не продумывает свои действия до конца. К тому же была еще трудность с привлечением к заговору других людей. Коули надеялась, что будут только один-два помощника. Максимум три. Никто из них не должен выжить. Но устроить несчастные случаи больше чем для троих будет трудно. Кто-то даже может начать подозревать, и тогда…

Ее взгляд наткнулся на котел, и Коули устало потерла шею. Как всегда, еще столько нужно было сделать…

Глава 17

Гэн и Клас шли к святилищу Сердца Земли, завороженные торжественным ритмом барабанов. Юноша был опечален предстоящим испытанием — он знал, каковы шансы на возвращение из Пути Чести, но все же, как ни пытался, не мог представить себе картину собственной смерти. А это могло означать только то, что ему суждено выжить, вернувшись в лучах славы.

Гэн не боялся. Клас говорил, что человек, не испытывающий страха, не понимает жизни. Возможно, это еще придет, но сейчас он чувствовал только возбуждение, будто не шел, а парил над землей.

Священный холм, когда они к нему приблизились, окутывала таинственная дымка. Сердце у Гэна забилось быстрее при мысли о магических силах, защищающих Сердце Земли и его тайны. Он рассмеялся, освобождаясь от наваждения. Какая странная мысль, особенно сейчас. Таинственное покрывало было всего лишь дымом факелов, просачивавшимся изнутри святилища.

Они спустились по крутым ступеням южного входа и двинулись по проходу, настолько узкому, что приходилось наклоняться, чтобы не задеть светильники на стенах. Тоннель вывел их на арену амфитеатра. Пламя факелов, палящее солнце и дыхание сотен людей обрушились на ряды скамеек удушливым облаком.

Гэн остановился, будто налетев на стену. Дополняя обычный букет, в воздухе витал запах смерти — его ни с чем невозможно спутать.

Тут собрались, чтобы увидеть смерть.

По спине у него побежали мурашки. Ступая негнущимися ногами, Гэн присоединился к воинам Северного клана. Они освободили для него место у одного из пандусов, ведущих вниз к арене. Усевшись рядом с ним, Клас принялся сосредоточенно чистить ножом ногти. Гэну хотелось бы иметь хотя бы половину его спокойствия.

Все присутствующие были в своих лучших нарядах. Сверкали отполированные металлические бляхи, камни и стекло. На секунду сознание Гэна раздвоилось, казалось, он находится сразу в двух реальностях и может видеть каждый лучик света в отдельности. Это длилось не больше мгновения. Такое состояние раздражало само по себе, но, вспомнив предыдущий случай и осознав, что странные мысли посетили его дважды подряд, Гэн почувствовал неприятный холодок в сердце.

Усилившийся гул известил о приближении Кола. На нем была лосиная шкура, благодаря тщательной обработке мягкая, как хлопок, и плоский стальной воротник в качестве украшения. Кости-трофеи свисали на тонких золотых цепочках. Гэн знал, что их ровно тридцать. Кол подошел прямо к нему и взял за плечо, там, где оно не было закрыто жилетом. Горячая сухость прикосновения удивила Гэна. Кол пристально посмотрел ему в глаза и произнес:

— Что бы ни случилось, знай: ни один мужчина не имел лучшего сына, чем я.

Это было как откровение — слова, которые он мечтал услышать всю свою жизнь. Они заглушили барабаны, толпу, все. Юноша попытался ответить, но не смог: слова застряли в горле. Только спустя некоторое время он почувствовал, что снова может заговорить, но Кол уже подходил к скамье старейшин.

Вошли Фалдар Ян с сыновьями. Молодые парни шли рядом друг с другом, возвышаясь над своим отцом, за ними лукавой тенью следовал Ликат. Родственники молча приветствовали Яна. Многие из других кланов присоединились к ним. Через плечо Гэн взглянул на членов Северного клана. Никаких приветствий, но выражение лиц было красноречивее всяких слов.