Воин

Жестоко? Конечно, жестоко! Но ведь по сути – это всего лишь один эпизод большой войны, а на войне и не такое случается. Ведь солдаты прежде всего должны выполнять приказ, а какие цели при этом преследует командир – это не их забота. Может быть, он послал их на верную смерть, чтобы выиграть пару дней, необходимых для того, чтобы развернуть свои силы перед врагом, а может, бросил их на убой, обеспечив тем самым себе отсрочку главной схватки…

С такими мыслями я бегал по лесу, осматривая все удобные ложбинки и овраги, в которых можно спрятаться небольшому отряду, ища следы пребывания кочевников. Понимая, что все подходы к Городу осмотреть не успею, я начал с северной части, по пути устанавливая между деревьями сигнальные нити, которые проработают всего несколько десятиц, но успеют предупредить меня о появлении большого отряда. Единственный их недостаток заключался в том, что они будут реагировать на крупного лесного зверя, поскольку я развесил их на деревьях примерно на уровне груди, но все же лучше так, чем совсем ничего.

До того как стемнело, я оббегал значительную часть леса в северной стороне, обнаружив его границу, за которой деревья мельчали и начиналась широкая степь – вотчина кочевников. Обнаружил я и остатки недавнего костра в овражке, но не смог определить даже примерно, когда его разжигали – может, две десятицы назад, а может, и больше. В другом месте я нашел давнишние отпечатки копыт – видимо, кочевники каждый раз использовали разные направления для подхода к Городу. В общем, закончив предварительную разведку, я решил возвращаться, а на следующее утро поставить сигналки и в южной части леса, чтобы почувствовать хоть какую-то уверенность.

Вернуться я успел к ужину и первым делом отметил появление большого количества жителей. Даже на воротах караул нес уже не один стражник, а трое. Они после того как я зашел, закрыли створки и повесили на них большущий засов. И снова я отправился к дому командира, узнавать, как поселили моих людей. Это было правильной идеей, так как, зайдя внутрь, я увидел, что все мои бойцы ужинают вместе с воинами Хагела. Один из последних, увидав меня, удивленно воскликнул:

– Гляди-ка, эльф!

Я не стал обращать на него внимания, а просто прошел на кухню и попросил накормить голодного бойца. На кухне обнаружилась Марфа и еще две девушки приятной внешности. Одна из них цепко ухватила взглядом мои уши и восхищенно уставилась на них. Я взял протянутые Марфой тарелки и многообещающе подмигнул любопытной девице. Если я тут застрял надолго, то почему бы не сделать мое пребывание здесь намного приятнее?

«Нужно будет познакомиться с ней после ужина», – подумал я, выходя в общую залу и ища, куда бы приткнуться.

Мои парни, заметив это, немного потеснились и организовали мне немного свободного места на краешке лавки, куда я и присел, отдавая должное ужину и мельком рассматривая их. Во внешнем виде бойцов изменилось многое. Теперь парни были наряжены в кожаные, а кое-где и металлические доспехи, у каждого появился пояс с кинжалом или ножом. Наверное, им выдали и более серьезное оружие, но в столовую с собой они его не потащили. Зря, конечно – воины Хагела явились ужинать даже в полных доспехах и с мечами, прислонив их к лавкам рядом с собой.

– Эй, эльф, тебя как звать?

Этот громкий возглас оторвал меня от восхитительной каши с мясным соусом. Посмотрев на его источник, я увидел матерого воина, поднявшегося с соседней лавки и подходившего ко мне с явным намерением познакомиться поближе. Меня насторожил тот факт, что все разговоры между воинами Хагела мигом прекратились. Я прожевал мясо и ответил, рассматривая этого субъекта.

– Мое имя – Алекс. А твое?

А воин был весьма колоритным – большая рыжая борода, мощные мышцы, что слегка прикрывались металлическими доспехами не первой свежести (я имею в виду не то, что их пару месяцев не чистили, а то, что все они были в заплатках и вмятинах). Он навис надо мной, внимательно разглядывая. Я приветливо ему улыбнулся, а воин внезапно заявил:

– Спокойной ночи, Алекс! – И коротко, без замаха, ударил мне в челюсть.

Выронив ложку, я отклонил голову в сторону, пропуская кулак воина, и ударил в ответ, целясь прямо в лоб этому танку. Данный представитель бронетехники свою голову не убирал, а потому получил точный удар, заставивший его глаза закатиться под лоб. Я легонько толкнул его в грудь, опрокидывая на спину, потому что догадывался, что если эта туша рухнет ко мне на стол, то ужин я точно не доем. Воин падал хорошо, громко, с металлическим лязгом, так, что даже пол содрогнулся. Я проводил взглядом его падение, а затем снова взял ложку и продолжил наслаждаться вкусным ужином, наверстывая пропущенный обед. В столовой наступила тишина, которая длилась всего несколько мгновений.

«Кто-то родился, – подумал я, – вот только явно не милиционер, про них в этом мире и не слышали».