Воин

— Я помню, как говорил с Сарой по телефону за несколько дней до Дня Благодарения. Я уже… тогда менялся. Я помню поездку сюда и разговор с вами на улице с Сарой… — его голос надломился, и прошло несколько минут, прежде чем он вновь заговорил. — То, что я ей сказал… я сказал ей, что смерть Даниэля была её виной, и что я никогда не хотел её. Я-я не имел это в виду. Я люблю её как родную дочь.

— Это говорил вампир, — сказал я ему. — Сара знает это, и она будет очень счастлива твоему возвращению, чтобы волноваться о чём-то другом.

Вот только если она очнётся.

У Сары тоже был постоянный поток посетителей. Роланд с Питером постоянно заглядывали к ней, вместе с Джордан. Тристан с Крисом регулярно заходили проверить её, как и Шеймус, Ниалл и Сахир.

Даже Десмунд покинул свои покои и приходил в отделение, провести время с Сарой. Он принёс древний проигрыватель, который установил в углу палаты, и пачку альбомов классической музыки. Он заявил мне, что Сара любит Чайковского, и что прослушивание успокаивающей музыки может помочь ей.

К этому времени я готов был пробовать всё что угодно.

Второй день расцветал с моими мольбами к Саре, чтобы она открыла глаза.

— Пожалуйста, вернись ко мне, — умолял я, растирая её ладонь в своих руках. — Я уже однажды едва не потерял тебя. Не поступай со мной так снова.

Я понимал, что чем больше проходило времени, тем было меньше шансов на её выход из комы. Лекари перестали говорить, что это может произойти в любую секунду, и всякий раз, когда они приходили проверить её, они выглядели всё более обеспокоенными.

В обед появился Роланд. Он подошёл к кровати, а потом скривил лицо.

— Приятель, ты ходячая катастрофа. Тебе надо принять душ.

— Помоюсь после того, как она проснётся, — ответил я, не глядя на него.

— Может она и не захочет, если её обоняние не настолько хорошее, как у меня.

Я опустил взгляд на одежду, которую носил уже два дня. Он был прав. Я не хотел, чтобы Сара увидела меня таким, когда очнётся.

Я опустил её руку и встал.

— Останься с ней. Я ненадолго.

Когда двадцатью минутами позже я вернулся в больничную палату Сары, я обнаружил Роланда с Питером, подключающими iPod и пару колонок.

Роланд указал на проигрыватель Десмунда.

— Саре может и нравится это, но это точно не её любимая музыка. Она нуждается в хорошем старом классическом роке. Это её фишка.

Через час пришёл Тристан с одним из лекарей. Я направился к ним, решительно настроившись либо заполучить хоть какие-то ответы, либо найти кого-то ещё кто сможет попытаться помочь Саре.

— Прошло два чёртовых дня. Почему она не просыпается?

— Физически с ней всё в порядке, — ответила лекарь. — Всё что я могу предположить, так это то, что её разум нуждается в исцелении от травмы, которую она перенесла, и она проснётся, когда будет готова.

— Ты предполагаешь?

Мне надо было нечто большее, чем просто предположение. Мне надо было, чтобы кто-то сказал мне, что, чёрт возьми, не так с моей парой.

Тристан поднял руку.

— Николас успокойся. Никакой пользы от того, что ты кричишь на лекарей, не будет. Никто из нас ничего подобного раньше не видел.

Роланд фыркнул.

— Приятель, я бы тоже не захотел просыпаться, когда ты так орёшь.

Питер указал на Сару.

— Мне кажется, я только что видел движение её глаз!

Роланд склонился над Сарой.

— Сара, это Роланд. Ты меня слышишь?

Он издал вопль.

— Вот! Её губы двигались. Смотри, Пит, говорил тебе, идея с музыкой была хорошей.

Я отпихнул их обоих с пути и взял Сару за руку.

— Сара? Пора просыпаться, moy malen’kiy voin.

— Ах, наша красавица всё ещё спит? — у меня за спиной произнёс Десмунд.

— Возможно, всё, что ей надо, так это поцелуй принца.

Я стиснул зубы.

— Не время для твоего юмора, Десмунд.

Десмунд фыркнул.

— Совсем наоборот, как раз именно смех ей и нужен. Слишком уж мрачно здесь… и что это за ужасный шум?

— Эй, она любит эту музыку, — парировал в защиту Роланд.

Роланд, Питер и Десмунд начали спорить, и я уже было собирался приказать им всем покинуть комнату, когда…

— Прекратите.

У меня перехватило дыхание, и я опустил взгляд на Сару, а затем её веки затрепетали.

И её красивые зелёные глаза взглянули в мои глаза.

— Привет, — скрежеща, произнесла она, и это одно единственное слово растопило ледяной узел, который связывал мои внутренности уже два дня.

— И тебе привет.

Она в замешательстве сощурила глаза.

— Что происходит? Почему все в моей комнате?

Она закашлялась, и я подхватил стакан воды со столика у кровати. Приподняв её голову, я поднёс стакан к её губам, чтобы она смогла пригубить воды.

— Привет, как ты себя чувствуешь? — спросил Роланд. — Ты до смерти всех нас перепугала.

— Роланд? Что ты тут делаешь?

Он взглянул на меня.

— Ты не помнишь?

— Нет, я… — она издала приглушённый звук и зарылась лицом в ладони.

— О, Боже, я убила Нейта.

— Нет, Сара, он в порядке, — сказал я ей, но она была чересчур удручена, чтобы услышать меня.

Она начала ловить ртом воздух, и я притянул её в свои объятия, чтобы успокоить её. Она прижалась лицом к изгибу моего плеча, и её душераздирающий плач наполнил комнату.