Воин

— Ты — принцесса, связанная кровными узами с тремя королевскими фамилиями, Катарина. Неужели ты и вправду думала, что я позволю тебе сбежать с кем-то, для кого важен лишь твой титул?

Он перевел взгляд на Локлана.

— Лорд Страйдер сказал нам, что ты любишь ее больше жизни. Но мы ему не поверили. Нам было необходимо доказательство такой любви. Теперь мы точно знаем, как далеко ты готов зайти не только ради жизни Катарины, но и ради ее счастья, — лишь сейчас его черты смягчились. — Лучшего подарка ни один отец не может сделать своему чаду.

Но Кэт не готова была так легко простить родителя.

— Ты бесчувственный зверь! — крикнула она сквозь слезы, катившиеся по лицу. — Это было так жестоко!

Король кивнул.

— Я верю, что со временем ты сумеешь меня простить. Ну а пока снаружи ждет священник, чтобы сделать тебя честной женщиной.

— Что?

Филипп пожал плечами.

— Он должен был либо поженить вас двоих, либо пособоровать Мак-Аллистера перед смертью, если бы он не согласился умереть за тебя.

Кэт через плечо взглянула на озадаченного Локлана.

Прежде чем кто-то из них двоих успел сказать хоть слово, палач скинул капюшон, и влюбленные увидели улыбающегося Страйдера.

— Возможно, меня вам тоже следовало бы возненавидеть. Но, поверьте, я понимал, что король не сможет осудить дочь за брак с другим, когда увидит своими глазами то, что было так очевидно для нас.

Филипп прочистил горло и заявил:

— Ну что, мы играем свадьбу или так и будем стоять тут с недовольными лицами?

Впервые за это утро Кэт позволила себе улыбнуться.

— О, будет свадьба. Но после, отец, нам с тобой предстоит долгий разговор о взаимном уважении и о зароке так со мной больше не поступать.

— Да, но ведь тут нужно видеть и хорошую сторону, дитя мое. Когда мужчину посвящают в рыцари, он получает крепкий удар, чтобы навсегда запомнить этот момент. Считай только что произошедшее таким же ударом. Благодаря нему ты должна понять, как много значит для тебя твой муж и как сильно он тебя любит. Дай Бог каждому такое благословение!

И в этот миг Катарина поняла, что отец прав. Покачав головой, она отпустила руку Локлана и подошла к королю.

— Пусть я не всегда согласна с твоими способами добиваться своего, но я люблю тебя и рада, что ты, наконец, рассудил разумно.

Филипп рассмеялся, но тут же посерьезнел.

— Где этот священник? Мы хотим хорошо пристроить нашу дочь.

Катарина повернулась к Локлану и Страйдеру и сказала:

— Поверь, отец, ты вручаешь меня в самые лучшие руки.

Эпилог

Шесть месяцев спустя

Локлан улыбнулся, покидая пекарню со свежеиспеченной ковригой для Катарины, которой вдруг очень захотелось горячего хлеба. Хотя была уже почти полночь, лэрд поспешил исполнить эту просьбу. Ведь Кэт ожидала их ребенка.

Горцу всё еще с трудом верилось, что она стала его женой. Впрочем, раздражающего присутствия Виктора и Бавела в его замке было более чем достаточно, чтобы убедиться в том, что Кэт теперь — неотъемлемая часть его жизни. Ради нее он был готов терпеть присутствие ее родственников.

— Локлан?

Лэрд замер, расслышав свое имя, долетевшее из темноты вместе с легким ветерком. Этот голос. Он думал, что никогда его больше не услышит.

Горло сдавило. Он не верил своим ушам.

— Киранн?

Справа шевельнулась какая-то тень.

Горец резко повернулся, готовый выхватить меч, но из темноты на лунный свет выступил младший брат. Локлан застыл с открытым ртом.

Не может быть.

— Это и в самом деле ты?

Киранн кивнул.

— Но где ты был?

— Некоторые вопросы лучше не задавать, брат. Все эти годы я слышал, как ты взывал ко мне, поносил меня и проклинал, — Киранн кинул взгляд в сторону замка. — Я слышу всех вас. И теперь, когда у тебя появилась возможность обрести счастье, я не хочу ее омрачать.

— Но ведь ты же не мертв?

— Я мертв, Локлан, — Киранн открыл рот, обнажив клыки. — Я отдал свою душу за то, чтобы Дункан, Страйдер и остальные смогли сбежать из того ада, в котором мы находились, и посвятить свои жизни достойным делам.

Локлан не понял, что случилось с братом. Но если тот отдал свою душу, значит, должен существовать способ забрать ее обратно.

— Мы вернем ее.

— Это невозможно. Я заключил договор и ни за что его не нарушу. Но я не могу и дальше спокойно существовать, зная, какую боль тебе причиняю. Я сожалею о том, что сказал тебе тогда. И еще больше — о той боли, которую причинил всем вам. Пожалуйста, простите меня.

Локлан понимал, что Киранна вернули сюда дьявольские силы, но это не могло повлиять на связывающие их братские узы.

— Ты мой брат. Как же я могу тебя не простить?

— Благодарю тебя, — Киранн отвел взгляд и улыбнулся. — Ты нужен своей жене. Она хочет хлеба, а твой сын с нетерпением ждет, когда придет в этот мир.

— Мой сын?

— Этот ребенок — мальчик. Я могу чувствовать его душу. Он сильный и добрый, как его отец. Ну а теперь мне пора уходить.

Он отступил назад, к темной тени.

— Я увижу тебя когда-нибудь еще?

Киранн покачал головой.

— Мне запрещено общаться с близкими. Но знай, что я слышу, когда ты обо мне думаешь. И передай Ювину, чтобы перестал проклинать меня каждый раз, когда видит воду. Это уже надоедает.