Воин

– Сперва мы доберемся до логова шатек, а потом сделаем вот что, – мрачно сказал он. – Грамагандар – оружие, которое работает двумя способами. Первый ты уже видел. При втором способе Дыхание Волка выпускается медленно, расширяющимися волнами смерти. Оно выдыхается трижды, и каждое дыхание расходится дальше предыдущего. Шатек и все рожденные из их плоти умрут при прикосновении этого огня.

– Тогда ты тоже умрешь, – сказал я, посмотрев Триму прямо в глаза.

– Все рожденные шатек должны умереть здесь, – ответил он. – Между дыханиями будут долгие паузы, но третье достигнет мира наверху. Оно пройдет сквозь камень, очистит подземный мир, башни и шпили и доберется до края города. Если я смогу, я уйду до этого последнего смертоносного дыхания.

– Почему Трим не может покинуть нас немедленно, чтобы мы запустили оружие прямо здесь и сейчас? – требовательно спросил я Коннита. – Мы, наверное, недалеко от шатек. Разве грамагандар не способен уничтожить их отсюда?

– Возможно, но не наверняка, – ответил тот. – Мы должны добраться до их логова, до их родовых покоев. Если мы запустим грамагандар там, только тогда мы будем твердо уверены, что шатек уничтожены.

– Тогда у нас нет выбора. Мы должны идти, – сказал я, встал и подобрал свой меч и щит.

Наконец мы вошли в пещеру такую громадную, что там могло бы поместиться все Колесо.

Свет здесь был слабым, а у нас осталось не много факелов, поэтому в тенях могло затаиться что угодно.

И вот далеко впереди, на другой стороне пещеры, я увидел боевой порядок наших врагов, озаренных сзади световой аркой: отряд из нескольких десятков сущностей Хоба. На этот раз свет был недостаточно ярким, чтобы превратить их в силуэты и спрятать их лица, и я понял, что все они похожи как две капли воды! У каждой сущности – безволосая голова, крючковатый нос и странные, ужасающие глаза, в которых маленькая темная радужка теряется среди слишком больших белков. И все до единого лица и глаза, глядящие на нас, источая силу и ненависть, – это лицо и глаза Хоба.

За ними в темноте мерцал мост; с огромной переливчатой аркой он выгибался над черной бездной, словно соединяя два берега. Но дальний берег терялся в тумане, и сперва я подумал, что мост – порожденная светом иллюзия, призрачная проекция, по которой ни одно создание из плоти не сможет сделать ни шага.

Но Трим показал прямо на него:

– Подозреваю, что шатек спят за тем мостом. Мы должны перейти по нему на дальнюю сторону пещеры и поискать их.

Я снова посмотрел на наших врагов. Несколько воинов с внешностью Хоба были одеты для боя на Арене 13 – в кожаные шорты и куртки с короткими рукавами, оставляющими тело открытым для клинков. Другие были в темных доспехах и шлемах, закрывающих их лица; эти держали длинные мечи или огромные топоры, а некоторые даже копья.

Мне подумалось, что, возможно, не все они сущности Хоба. Были ли некоторые из них мертвецами или теми, кто из страха повиновался своему ужасному господину? Я вспомнил Джаканду, которая увлекла Тайрона навстречу смерти – мужа, которого она явно любила, даже когда готовилась лишить его жизни. Почему? Потому, что Хоб пообещал оставить в покое их дочерей? Она сделала это, чтобы спасти Тину и Квин от мучений подземного мира?

Потом мне в голову пришла еще одна ужасная мысль. Тайрон упал – и почти наверняка погиб. Но что, если Хоб ухитрился отыскать его голову и оживил ее, добавив к тем измученным душам, которых мы уже видели? Нельзя было допустить, чтобы такое случилось. Вот еще одна причина полностью уничтожить Хоба.

Нам нужно убить всех, кто встал против нас. Некоторые и вправду могут быть бедными страдающими существами, жертвами, но… у нас нет выбора.

– Отойдите! – закричал Коннит, обращаясь к нашим врагам. – Отойдите и дайте нам пройти! Отойдите или почувствуйте на себе ярость гентхаев!

Его слова прозвучали впустую; они отразились от стен и, искаженные эхом, стихли. Потому что смерть в этом месте для последователей Хоба не имела значения. Джинны не умирают так, как люди. Сущности не боялись нас. Они хотели только защитить шатек, которые обещали им бессмертие, и их собственная смерть ничего для них не значила.

Что же касается прислужников Хоба – то почему их должны были волновать наши угрозы? Единственный несомненно известный им факт – это пытки, которым подвергал их темный господин; для них существовала только его воля.

Собравшиеся перед нами ряды быстро дали ответ: по пещере пронесся смех, звучавший все громче и громче, пока наконец не раскатился презрительным громом. Когда же смех стих, враги принялись бить мечами в щиты, затопали, застучали оружием по полу – металл, дерево и кожа по камню, – и пещера зазвенела и загремела от их вызова.

Вслед за тем они напали.

Не успев сказать ни слова, Коннит кивнул Триму: грамагандар был уже наготове. Дыхание Волка вырвалось с кашлем и низким ревом, чтобы испепелить наших врагов. Многие рухнули сразу, растаяв, как только их лизнул язык пурпурного огня; другие успели пробежать какое-то расстояние, прежде чем зашататься и тоже упасть.