Воин без имени

После этого Dom Клемент начал читать благодарственную молитву, но прежде чем закончить службу, вставил послание, которого не было в литургии. Видите ли, среди большинства прихожан существовал обычай проглатывать только малюсенькую частичку тела Христова, а затем относить оставшийся кусок домой и хранить его, съедая по кусочку после ежедневных молитв в течение недели. Dom Клемент каждое воскресенье предостерегал прихожан, чтобы они не оставляли освященный хлеб без присмотра дома, где мышь или крыса — «или, хуже того, кто-нибудь не окрещенный святой католической церковью» — могла съесть его, случайно или с умыслом. Затем он дал команду верующим разойтись: «Benedicat et exaudiat nos, Deus. Missa acta est. In pace»[25].

Хотя я и выслушивал это его предостережение относительно тела Господня бессчетное количество раз, однако никогда прежде не задумывался, откуда могут взяться среди местных жителей неверующие. Как я уже упоминал, мне довольно часто доводилось наблюдать, что крестьяне совершали поступки, которые не вполне соответствовали или даже совсем не соответствовали христианским обычаям. Кроме того, я давно заметил, что значительное количество жителей Балсан Хринкхен не посещало наши церковные службы даже в дни святых праздников. Разумеется, в каждой общине было несколько одержимых, которыми «владел дьявол», так называемых сумасшедших, и им запрещалось посещать церковь. Я предполагал, что большинство из тех, кто игнорировал наши службы, были просто нечестивыми и неотесанными лентяями. Однако уже на следующий день я узнал, что некоторые из них заслуживали порицания в гораздо большей степени.

В назначенный час я взял свои восковые таблички и отправился к Dom Клементу, чтобы переписать его корреспонденцию. Аббат, как он обычно делал по понедельникам, спросил, нет ли у меня каких-нибудь вопросов относительно проповеди, которую он прочел во время воскресной мессы. Я ответил, что да, есть, и, постаравшись, чтобы это не выглядело дерзким или неуважительным, сказал:

— Те иудейские племена, о которых упоминается в псалме, nonnus Клемент, — вот вы рассказывали прихожанам, что их названия произошли от латинских слов или же от имени языческого римского бога. Но ведь, nonnus, эти народы, упомянутые в Ветхом Завете, назывались так задолго до того, как римляне захватили Святую землю и принесли туда свой язык и своих языческих богов…

— Ты, как всегда, прав, Торн, — улыбнулся аббат. — Ты вырастешь очень любознательным молодым человеком.

— Но… тогда… как вы можете излагать заведомую неправду?

— Лучше убедить прихожан, что враги Господа полны грехов, — сказал Dom Клемент. Он перестал улыбаться, но говорил без гнева. — Я уверен, что Бог не заметит это маленькое измышление, дитя, даже если ты заметил. Большинство наших прихожан простые люди. Чтобы воспитать из них добрых католиков, мать-церковь разрешает своим священнослужителям время от времени помогать истинной вере при помощи благочестивых уловок.

Я обдумал это, затем спросил:

— Именно поэтому мать-церковь учредила день рождения Христа в тот же самый день, что и демона Митры?

На этот раз аббат нахмурился.

— Боюсь, что я предоставил тебе слишком много свободы, мой мальчик, в выборе того, что изучать. Такой вопрос мог задать pervicacious[26] язычник, а не добрый христианин, который верит учению церкви. Не зря ведь говорится: «Если это должно произойти, то произойдет. Если же это случилось, то так и должно быть».

Я робко пробормотал:

— Я готов понести наказание, nonnus Клемент.

— Сын мой, что бы ты ни вычитал и ни услышал о Митре, — произнес он, смягчившись, — выбрось это из головы. Языческое верование в Митру погибло еще до того, как его сокрушило христианство. Митраизм был изначально обречен, потому что не допускал, чтобы Митре поклонялись женщины. Расширяясь и разрастаясь, культ должен, кроме всего прочего, привлекать тех, кого проще вести за собой, кто готов покорно платить церковную десятину, самых впечатлительных и легковерных — я имею в виду, конечно же, женщин.

Все еще робея, я кивнул, затем немного помолчал и наконец сказал:

— И еще одно, nonnus Клемент. Каждое воскресенье вы предостерегаете прихожан, говоря, что нельзя позволять есть освященный хлеб людям, которые не являются католиками. Но разве такие у нас есть? Вероятно, вы имеете в виду тех католиков, что ленятся ходить в церковь?

Аббат бросил на меня долгий испытующий взгляд и наконец произнес:

— Эти люди, о которых я говорю, вовсе не католики. Они ариане.