Воин без имени

К тому же я был тогда очень молод. Я обладал гибкостью и оптимизмом юности. Не забывайте, что у меня хватило смелости и способностей обследовать пещеры за водопадами, поймать и выдрессировать juika-bloth, а также выполнять при аббате обязанности письмоводителя, — поэтому теперь я рассматривал ссылку в монастырь Святой Пелагеи как своего рода новое приключение. И еще мне было страшно любопытно: а как это, быть женщиной?

Я не мог, разумеется, знать, что приключения мои окажутся совсем незначительными. Ведь женщины и девушки в монастыре Святой Пелагеи были изолированы от внешнего мира. Исключение составляли только воскресные, а также в дни святых праздников прогулки через долину, чтобы присоединиться к службе в часовне аббатства Святого Дамиана; помимо этого, им не разрешалось даже покидать земли монастыря. Местные крестьяне, снабжавшие съестными припасами и всем необходимым монастырь Святой Пелагеи, даже монахи, приносившие из аббатства Святого Дамиана инструменты, изделия из кожи и другие вещи, которые монахини не делали сами, — никто не мог пройти дальше монастырских ворот в главном дворе.

Дисциплина внутри монастыря была такой же суровой, за любое нарушение правил следовало жестокое наказание. Вскоре я понял, что и разум обитательниц монастыря был не более свободен, чем их тела. Теперь я уж позабыл, каким был первый вопрос, который я задал на уроке катехизиса Domina Этерии, — думаю, какой-нибудь вполне невинный вопрос, — но помню, как она с силой ударила меня так, что я отлетел на другой конец комнаты. После занятий у всех молоденьких девушек щеки были припухшие и ярко-красные от свирепых ударов аббатисы — у Domina Этерии была тяжелая рука. Но женщины постарше без всякого сочувствия говорили нам, что нет нужды обращать внимание на это наказание, ибо сей освежающий массаж благотворно влияет на цвет лица. Ну, мы и не обращали особого внимания, ведь когда Domina Этерия распускала руки, это были еще цветочки. Настоятельница, разгневавшись, вполне могла схватиться за березовые розги или даже за flagrum, кнут из воловьей кожи.

Да и в остальном жизнь в монастыре была не слишком-то веселой. Правда, у нас имелись отдельные кельи, даже для новичков, мы не спали в общем дортуаре. Должен признаться, что и кормили нас тоже вполне прилично, да и еды обычно было достаточно, как и во всем щедром Балсан Хринкхен. Таким образом, мы не голодали, разве что умственно, хотя я, возможно, был единственной женщиной, которая это осознавала. В монастыре Святой Пелагеи не было скриптория с документами и рукописями, а те, которые хранились у аббатисы, она никому не показывала. Из монахинь совсем никто не умел читать, даже женщины постарше, которые долго прожили за пределами аббатства, прежде чем замуровать себя в его стенах.

Единственное доступное нам обучение заключалось в наставлениях, проповедях и указаниях, произносимых аббатисой или, еще чаще, кем-нибудь из старших монахинь, которые и были нашими основными наставницами. Вот что они внушали юным послушницам.

Относительно важности целомудрия: «Человечество попало в рабство из-за преступления когда-то невинной Евы, но было освобождено благодаря добродетели Девы Марии. Таким образом, непослушание одной девы было уравновешено послушанием другой. Отсюда следует, дочери мои, насколько достойна похвалы девственность, ибо она способна даже искупить чужие грехи».

Относительно практического преимущества целомудрия: «Даже удачное замужество, сказал святой Амвросий, всего лишь унизительное рабство. И он спрашивал, что же тогда есть неудачное замужество, niu?»

Относительно правил поведения: «Молчание — самое красивое одеяние, которое может носить девственница, это к тому же еще и самый прочный доспех ее. Даже разговор является нарушением поведения доброй девственницы. А уж смех — это и вовсе нечто совершенно непристойное».

Хотя меня и поражало, что с этого момента мое обучение состоит лишь из того, что проповедовали нам наставницы, я приобрел-таки то знание, которое смог получить из этого источника. Я научился быть девочкой.

Я не испытал особых трудностей, осваивая некоторые основные женские навыки: например, быстро научился облегчаться, как они. И вскоре я делал все, как настоящая женщина: приподнимал свое одеяние и присаживался. Для того чтобы освоить некоторые другие женские особенности, требовалось прилагать определенные усилия, тут необходимы были практика, пример или совет моих, иногда приходящих в замешательство, сестер-послушниц. Кстати, никто из них не знал — и мне не хотелось признаваться во избежание насмешек, — что я прожил всю свою жизнь до настоящего момента как мальчишка.

— Ты делаешь очень большие шаги, — замечала сестра Тильда, молоденькая послушница из племени алеманнов, которая работала на монастырской маслобойне. — Где ты воспитывалась, сестра Торн? В болоте, которое вечно переходила по камням?

А однажды, когда Тильда увидела, как я гонялся за свиньей, которая убежала из загона, она заметила:

— Ты бегаешь как мальчишка, сестра Торн. У тебя очень размашистый шаг.